Швеция, Линдхольм
– Ларс, что за срочность? – Молодая женщина с увесистой стопкой бумаг появилась в дверях кабинета.
Профессор Эдлунд, сунув руки в карманы джинсов, стоял у окна и смотрел, как бьются о подножие маяка грязно-бурые волны. Ветер трепал верхушку старой липы, которая росла внизу, у главного входа. Штормило второй день кряду, собиралась гроза. Где уж тут насладиться майскими белыми ночами.
– Они прислали статью, Мила. – Профессор обернулся, потер русую щетину. – Посмотри в моем планшете.
Мила оставила документы на массивном дубовом столе, одернула полы твидового пиджака и поверх очков взглянула на экран.
– Девочка из российского провинциального интерната стала призером олимпиады по английскому… – Мила рассеянно пробежала глазами по тексту. – Не понимаю, при чем здесь мы.
– Фамилия, – Эдлунд вздохнул.
– Корсакова, – прочитала Мила и пожала плечами: – Для России не такая уж редкая фамилия… Я понимаю, о чем ты думаешь. Успехи в английском у ребенка из глубинки…
– Они запросили данные, – севшим голосом перебил он. – Посмотри документы. Никаких сомнений. Это ее дочь. Мы должны действовать.
– Но, Ларс, это какая-то бессмыслица! Они обе погибли двенадцать лет назад…
– Там все написано черным по белому! Значит, произошла ошибка. Или кто-то намеренно хотел скрыть ребенка, – он стиснул зубы, на скулах зашевелились желваки. – Идиот! Как я мог ничего не проверить? Нет, ты только подумай! Ей даже не изменили имя!
– Прошло столько лет… И вместо отца – прочерк, – Мила листала изображения. – Даже если это ее дочь, не факт, что способность есть. Я бы не стала рисковать.
– Прояви человечность, – он подошел к собеседнице, мягко сжал ее плечо. – Мы должны помочь ей немедленно. Времени до начала трансформаций все меньше. Хотя бы из уважения к последней воле ее матери.
Миле пришлось поднять голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Она поджала губы, нахмурилась, отчего аккуратные очки без оправы съехали на кончик носа. Мила водворила их на место и отвернулась: испытующий взгляд профессора Эдлунда всегда заставлял ее нервничать. Придется поверить ему. В который раз.
– Ладно, я поеду за ней, – пробормотала она.
– Тебе понадобится помощник? – Профессор довольно усмехнулся, наблюдая, как она сердито поправляет свой безупречный каштановый пучок на затылке.
– Я сама.
– Хорошо. Управься за месяц, хочу, чтобы к солнцестоянию она была здесь.
– Да, профессор Эдлунд, – теперь Мила даже не смотрела в его сторону.
– Не сердись, мисс Вукович, – передразнил он. – Это последняя командировка в этом году. И пансион не рухнет без твоей железной руки.
– Пойду к себе, ознакомлюсь с деталями, – она прижала планшет к груди.
– Постой. Можешь работать здесь. Хочу размяться, пока нет дождя. Проверю территорию.
– Уверен? – Ее бровь скептически дернулась вверх. – На ногах не безопаснее в такую погоду?
Профессор Эдлунд снял старинные наручные часы с барометром, положил на стол. На мгновение задержался взглядом на небольшой фотографии в рамке, грустно улыбнулся, погладил стекло. И резко отошел. Стянул ботинки, старый серый свитер, распахнул окно. Порывом холодного ветра со стола сдуло бумаги.
– Именно в такую погоду я люблю летать, – он улыбнулся и перемахнул через подоконник.
