Ноябрь. Ночь. Проспект Андропова на холме, напротив Коломенского заповедника. Я, засидевшийся у друзей, стою в круге света на автобусной остановке. На метро я уже опоздал, жду автобуса, 608-го, который отвезет меня к моему дому в Орехово-Борисово. Закаченная в смартфон программа Яндекса «Транспорт» показывает, что шестьсот восьмой еще ходит – зелененький его силуэт сейчас в районе Кожуховских улиц, и он движется от центра, в мою сторону. То есть ждать минут десять, не больше.
Я стою на краю проспекта стекающего полого вниз, к Москве-реке, но реки и моста отсюда не увидеть. Непроницаемая тьма. Только фонарь над остановкой и несколько голых веток, протянувшимися в свет из темноты. Город нарисован уходящими вдаль цепочками горящих светофоров. Ни людей, ни машин. В этом городе я один.
Через три минуты, зелененький кружочек на экране смартфона высветился уже неподалеку от станции метро «Технопарк». Жму кнопку еще раз. Нет, уже отъехал, уже на полпути ко мне, минут пять ему ехать.
Светофоры – все, разом – сменили зеленый цвет на желтый. Потом – на красный. И снова зеленые точечки до горизонта. Зелененький кружочек на экране уже переехал Автозаводский мост. Я должен видеть его огни, но огней нет.
Снова включаю экран смартфона – зеленый кружечек автобуса приблизился к остановке, на которой стою, кружочек замер. Ветром протянуло, пара листиков сорванных с веток легли асфальт. Листья я вижу. Автобус – не вижу. Я снова жму кнопку. Зеленый значок моего автобуса отходит от моей остановки. Он удаляется. Он уже где-то возле станции метро Каширская. Давно закрывшейся.
Ну а я все там же, на автобусной остановке. На берегу ночного оцепенелого проспекта. Странно, но я даже не сомневаюсь, что на самом деле автобус проходил. Просто я почему-то оказался в другом кино. Более того, я знаю, что если я сделаю в сторону, то есть если выйду из круга света под фонарем на автобусной остановке, то меня вообще не станет.
Обнаружил он это вечером, в отеле, просматривая на компьютере отснятое за день. Удивился. Да нет, в принципе, нормально. Нормально – жать на спуск затвора при виде красивой женщины. Фоторефлекс. Но почему сегодня их так много?
Фотографируя пейзажи или архитектуру, он выбирал ракурс, он выстраивал в видоискателе зеркального, с могучим объективом «Кэнона» композицию, то есть – работал. Как, например, сегодня, когда снимал Великую Китайскую стену, каменное тело которой гигантской змеей протянулось по горным склонам, – это с утра, а после обеда он пытался уложить в кадр «поднебесную» мощь Запретного города. И при этом старался совместить съемку со слушанием экскурсовода их крохотной, из трех человек, группки русских туристов. Но все-таки он больше фотографировал, чем слушал, – фотосъемка для него была способом разложить на составляющие то, что принято называть «культурным шоком», ибо как бы долго и тщательно ни готовился он к поездке в Китай, то, что переживалось им сейчас, именно так и называется: культурный шок.
Ну а «просто жизнь» вокруг он снимал маленькой системной камерой «Сони» попутно, передоверившись лежащему на кнопке затвора пальцу, который зачем-то вдруг жал на спуск. Снимал, как говорили профессионалы во времена его юности, «с пуза», полагаясь на опыт руки и широкоугольный объектив своей «соньки», и поскольку поймать глазом со стороны трехмиллиметровое движение одного из пальцев, придерживающих свисающую с шеи фотокамеру, невозможно, то и стесняться не надо – снимай что хочешь. Тех же молодых женщин. И пять-шесть женских силуэтов на фотофлешках обеих камер оставалось обязательно. Но вот чтобы столько? Сегодняшний день уложился для него в 874 фотофайла, из коих девушки заняли, если на глазок, не меньше четырех или пяти десятков. Просто маньяк какой-то.
