Погода была восхитительной. Стоял ясный солнечный день с белоснежными облаками, застывшими на ярко-синем небе. Настоящее бабье лето. Как жарко! Жара, казалось, расплавила все кругом, сделав податливым, как воск, и чувственным. Это совсем не походило на Сан-Франциско, что было только к лучшему. Ян сидел, освещенный полуденными лучами, за небольшим столиком из розового мрамора на своем привычном месте в ресторане Энрико на Бродвее. А рядом деловито жужжал поток машин, неторопливо шли на ленч пары. Жара вызывала непередаваемые ощущения.
Он положил ногу на ногу, слегка задев стол, три маргаритки качнулись в стакане. Хлеб был свежим и мягким. Тонкими, изящными пальцами отломил кусочек. Две девушки наблюдали за ним и хихикали. Он был не просто «мил», он был сексуален. Даже они знали это. А еще красив. Привлекателен. Элегантен. У него был класс. Высокий худощавый блондин с голубыми глазами, высокими скулами, длинными ногами, руками, которые обращали на себя внимание, лицом, от которого невозможно было оторваться… телом, которым любовались. Красивый мужчина – ничего не скажешь. И Ян Кларк отдавал себе в этом отчет, относясь к данному факту совершенно спокойно. Знал он, знала и его жена. Ну и что? Она тоже выглядела великолепно. Они и не задумывались о таких вещах. А вот другие… Люди любили разглядывать их с тем жадным интересом, с каким рассматривают знаменитостей в надежде узнать, что они говорят, куда направляются, с кем знакомы, что едят… как будто какая-то часть их шарма может исчезнуть. На самом деле такого никогда не произойдет. С этим нужно родиться. Или потратить огромные деньги на то, чтобы научиться так притворяться. Яну не нужно было притворяться. Природа и так щедро наградила его этим даром.
Женщина в розовом платье тоже не обошла его вниманием. Она пристально смотрела на Яна сквозь узор ячеек своей большой шляпы из натуральной соломки. Ей был виден даже светлый пушок на его обнаженных руках – от жары он закатал рукава рубашки. Женщина расположилась за несколько столиков от Яна, и тем не менее ни одна деталь не ускользнула от нее. Как, впрочем, и прежде. Он же ни разу ее не заметил. Да и зачем ему? Удовлетворив свое любопытство, незнакомка отвела глаза. Ян и не подозревал о ее существовании. Его занимал открывающийся вид.
Жизнь была невероятно прекрасной, полновесной, щедрой и легкой. Все утро он проработал над третьей главой, и теперь персонажи оживали, становясь похожими на людей, которые гуляли сейчас по Бродвею… смеялись, перебрасывались шутками. Для него герои нового романа были так же полны жизни. Ян знал их как свои пять пальцев. Он был их отцом, другом, создателем. Они сделались его закадычными друзьями. Новая книга, – какой необыкновенный прилив сил ощущал он сейчас. Какие восхитительные чувства овладели им. Новые лица, новые люди. Стуча по клавишам машинки, Ян почти физически ощущал их присутствие в комнате. Невероятно, но и прикосновение к клавишам было приятно его пальцам.
Ян имел все: город, который он любил, новый роман, жену, с которой ему по-прежнему было весело и нескучно и с которой он с удовольствием занимался любовью. После семи лет брака ему так же нравился ее смех, улыбка, взгляд, то, как она сидела обнаженная в его студии, устроившись в старом плетеном кресле-качалке, потягивая пиво и читая только что написанные им страницы. Все казалось замечательным, особенно теперь, когда его роман готов был распуститься, как цветочный бутон. Волшебный день. И Джесси должна вернуться домой. Эти три недели были такими плодотворными, но внезапно его охватило одиночество и, как ни странно, желание… Джесси.
Ян закрыл глаза и отгородился невидимой стеной от звуков транспортного потока… Джесси… изящные ножки, гладкие, как атлас, светлые волосы, зеленые глаза с золотистыми крапинками… Два часа ночи. Жена ест хлеб с изюмом, намазанный арахисовым маслом и абрикосовым джемом, и спрашивает его мнение о весеннем ассортименте товаров для ее магазина… «Ян, скажи мне честно, что ты думаешь о новой весенней коллекции? Нравится тебе она или нет? С мужской точки зрения… будь откровенен…» Как будто мнение мужчин имело какое-нибудь значение. Такие большие зеленые глаза, всматривающиеся в него, точно спрашивая, все ли у него в порядке, любит ли он ее… О, да.
