Ты меня отыщи,
Даже если сам заблудился,
Заплутал в беспросветной ночи,
Средь сверкающих звезд растворился.
Сделай шаг против крепких оков,
И поверь, что я есть,
Существую,
И живу не среди зыбких снов,
Я реальна, Я жду тебя и тоскую.
Тихий шепот раздавался каждый раз, стоило миновать очередную стайку одногруппниц. Они вновь разбились по интересам и теперь шушукались и обсуждали очередные сплетни, впрочем, не приглашая присоединиться к ним. Привычно заняв место у стены, напротив двери в класс, я принялась изучать трещинки на деревянном полотне. На этом их было тридцать три – последнюю я сама прочертила недавно для ровного счета. Не специально, конечно, а когда отлетела от не самого дружеского толчка в спину, сопровождавшегося приглушенным хихиканьем, и процарапала эту последнюю черточку ремнем сумки. Зато наконец-то вышел завершенный рисунок, и теперь, если слегка прищуриться и подключить воображение, все царапинки складывались в схематичное изображение крыльев, похожее на рисунок в старой тетрадке.
– Зоя, – раздался за плечом знакомый голос, и я резко обернулась.
– Привет, – уголки губ непроизвольно дрогнули, а пальцы крепче вцепились в потертый ремень сумки.
– На что смотришь? – с неизменным оттенком превосходства в мелодичном голосе спросила красавица Ирэн. Впрочем, ни этот слегка дребезжащий оттенок, ни едва заметная высокомерная складочка в уголке рта не могли испортить идеальность девушки, а потому она имела полное право смотреть свысока на такую, как я. Ведь она была настолько же совершенна, насколько я нет. Оттого ее присутствие каждый раз приводило в ужасное смятение, хотя Ирэн единственная благодаря собственной идеальности общалась со мной вполне нормально, без постоянных подколок и издевок, хотя тоже, как остальные, считала странной. Она даже не коверкала нарочно мое имя, находя особое удовольствие в том, чтобы высмеять очередную мою глупость. Когда я поступала в школу Естествознания[1], то наивно призналась в директорской, что Зоя – это, вполне вероятно, сокращенная форма от Зояна и Зоира, а может, Зоэна, Зоура или даже Зорна. В записке, приколотой к короткому платьицу оставленной у дверей приюта девочки, почерк был настолько коряв и неразборчив, что даже воспитательницы детского учреждения терялись в догадках, как меня зовут на самом деле. Отчетливо просматривались только две первые и последняя буквы. Я же помнила лишь короткое Зоя.
– Это правда, что Трен пригласил тебя на свидание?
Когда я ужасно покраснела и промямлила нечто неразборчивое, девушка удовлетворенно кивнула.
– Значит, правда. Полагаю, это из-за… – она на секунду запнулась, а затем продолжила излагать в более мягкой форме: – по причине твоих успехов в учебе.
Я кивнула в ответ и негромко вздохнула. Пускай все считали меня ужасно странной, заодно приписывая непомерную глупость, я видела и понимала многие вещи, часть из которых попросту видеть не хотелось. Оттого и придумывала им другие, не столь уродливые формы, переворачивала и меняла, чтобы хоть таким образом принять неприглядную истину. А если исходить из реального положения дел, Трен пригласил меня на свидание, потому что арис[2] Нейтон мне благоволил. Учитель обмолвился, будто выберет меня в свою экспедиционную группу для поездки в пустыни. Выезд планировали через месяц в оазис Альберга, арис хотел собрать как можно больше информации о чудовищах, а Трен искренне считал, что ему непременно доведется участвовать в настоящей схватке, и тогда он привезет голову одного из самых страшных чудищ в качестве трофея. Вероятно, полагал, я уговорю учителя, чтобы выбрал и Трена в состав экспедиции. Однако даже понимая это, я разволновалась при мысли, что встречусь с парнем, о котором мечтают почти все девчонки группы.
