Будучи еще совсем ребенком, Кетеван уже знала, кем она станет, когда вырастет. Перед глазами был пример не только будущей профессии, но и идеального мужчины. Каждое утро, когда папа надевал полицейский китель, Кете, как называла ее мама, замирала в искреннем восторге. И она всегда представляла, как она вырастет, тоже наденет форму и будет ловить преступников и расследовать громкие дела. Как папа.
Все любимые игры сводились к погоням и расследованиям, поиском кладов и воображаемой служебной овчарке Фифи. Чуть позже, воображаемая Фифи приобрела материальное тело. Но настоящей живой овчаркой с пушистым хвостом она была лишь в детской фантазии.
Родители были исключительно против собаки, аргументируя тем, что такому животному не место в служебной однушке.
Но Кете не унывала, зная, что однажды ее мечта сбудется. А пока приходилось лелеять игрушечную таксу с пуговицами вместо глаз. Каждый раз завязывая на ее шее красивый бант, Кете выходила играть во двор.
Местные девчонки были не в восторге от идеи снова играть в полицейских и преступников, а вот мальчишки, наоборот, только и ждали появления Кете в уютном палисаднике.
– Целый полк нам воспитает! – смеялся папа, смотря на то, как дочка браво строит пацанов и раздает им приказы. А потом ребятня с визгами «Вы задержаны» и «Сопротивление бессмысленно» несется по двору. А дочка гордо, с важным видом, восседает на раскидистом ореховом дереве, почти у самой верхушки, и словно сокол, наблюдает за «работой своих оперативников».
И так продолжалось, пока на двор не опуститься вечер.
– Генерал Горадзе, разрешите обратиться? – посмеивался отец, смотря на дочку.
– Разрешаю! – деловито отвечала Кете, болтая ногами.
– Генералу пора домой. Ужинать и спать.
– Отставить разговоры, полковник! – девочка сурово свела брови и стукнула кулачком по дереву. Папа рассмеялся. Усы игриво подскочили, обнажая ровный ряд зубов, а вокруг глаз заиграли морщинки: – Слезай и идем домой, поздно уже.
Игры играми, но спорить с папой было бесполезно. Стоило ему сурово свести брови, и игрушечные генеральские погоны утрачивали свое значение.
После ужина, Кете быстро уснет. И будут снится ей погони, задержания, звон наручников и лай служебной собаки. Она будет вздрагивать во сне, и тогда ее ласково разбудят нежные руки мамы, поправляющие одеяло.
А в другом сне она снова увидит водонапорную башню, стоящую посреди поля. Тяжелое грозовое небо нависает тучами, и угрожающее рычат раскаты грома в танце с молниями. Воздух наполнен свежестью и озоном. Ветер игриво раскачивает кроны молодых деревьев, в предвкушении бури и ливня.
А потом ей приснится шумный Тбилиси, который Кете видела лишь однажды, погостив несколько дней у бабушки.
Она стоит на возвышенности, с которой открываются потрясающие виды на город. Но его омрачают и уродуют несущиеся с горизонта вихри. Небо стремительно затягивают тучи, освирепевший ветер вздымает пыль, злобно швыряя ее в лицо девочке. И накрывало такое чувство одиночества и безысходности. Казалось, что она совсем одна в этом сумасшедшем мире.
О ногу потерлось что-то мягкое. Кете обернулась, и увидела прибившуюся к ней серую кошку. Животное обвивало ее ногу длинным пушистым хвостом, и щурилось от поднявшейся пыльной бури. Кете снова подняла глаза на стремительно приближающиеся вихри. Они сносили все на своем пути, набирая силу и разрастаясь все больше и больше. В груди заколотился ужас. Он будто пытался пробить грудную клетку, остервенело колотя холодными лапами.
Пыль больно резала глаза, хлестала по щекам порывами ветра. Кете сквозь боль приоткрыла глаза и прижала к себе кошку, прикрывая вспотевшими ладошками мордочку. Кошка была абсолютно спокойна. Она не вырывалась, не кричала и не пыталась скрыться от бедствия.
