Ночные светила уже взошли над вершинами гор, и окрасили
дорогу, убегающую меж высоких деревьев, в насыщенный
желтый цвет.
Я поправила висевший за спиной мешочек со своим нехитрым скарбом
и поспешила добраться до леса. Там я уже смогу сбавить темп, а если
за ночь получится добраться до реки, то может быть и посплю пару
часов.
До опушки оставалась какая-то сотня шагов, когда в небе
пролетела яркая золотая звезда. Она расчертила небо своим
призрачным светом и скрылась за горами.
Неужели Святые Духи услышали мою молитву? Ведь всем известно,
что падающая звезда, это знак благословения! И всякий кто
увидит ее, обязательно обретет удачу. Во всяком случае,
именно так уверял Старец, к которому всех жителей нашего
поселка сгоняли в конце декады, слушать сказания о благих
деяниях Верховного Духа и его наместника - нашего
правителя Алоуна Великого. А заодно и славить Дормуна, этого
мерзкого, разъевшегося и опухшего от ежедневных
возлияний, смотрителя земель. Под его липким взглядом, я
всегда чувствовала себя не уютно. И вот намедни, случилось то, чего
так боялись мы с матушкой. Когда мы уже уходили с площади,
стараясь незаметно проскользнуть мимо возвышения, на котором
находились Старец, Дормун и несколько его приближенных, громкий
окрик «Эй, ведьма» заставил нас остановиться.
Я не успела и головы поднять, как к нам подоспели служаки
смотрителя и, не говоря ни слова, схватили и потащили к
возвышению. Вырываться смысла не было. Я только старалась
ссутулиться посильнее и спрятать лицо, измазанное еще с утра белой
глиной, которая застыв, оставляла на коже видимость
струпьев.
Не так давно, жена Дормуна отошла в мир иной, а была она женщина
очень богатая и властная. И смотрителем Дормун стал только
благодаря ее связям и золоту. Поэтому если и тискал он служивых
девок в темных коридорах, то так чтобы не приведи Верховный, жена
не узнала. А как покинула она наш мир, так смотритель как с
цепи сорвался. Повадился забирать в свой дом молодых и
красивых, и не смотрел, девушка ли, замужняя ли. И из 16 -
домой вернулись только 7. Остальных никто больше не видел. А и те,
что вернулись, словно не живые ходили. Матушка моя, сколько дней и
ночей провела, отхаживая их настоями и отварами.
Вот с тех пор и повелось в поселке, что все девушки и молодухи
стали надевать самую худшую одежду, прятать волосы и пачкать лица,
чтобы ненароком, не обратить на себя внимание.
А жаловаться кому, или заступничества просить, так не у кого. До
Верховного - высоко, а до Великого – далеко. Как говорит моя
матушка. А Дормуну только того и надо, грабит, оброк в 3 раза
поднял, насилует и убивает.
И вот стоим мы перед этим спиногрызом, а он на меня
глазенками своими заплывшими уставился и говорит матушке. - «К
утру, чтоб во дворе у меня была, да мазей и отваров с собой возьми
всех, что есть от поганой болезни. И дочку свою приведи, помогать
будет. Свободны. Пока»
И вот мы с матушкой, не жалея ног поспешили прочь с площади. Как
до домика нашего добежали – не помню. Одна мысль в голове у меня
билась, не дамся! А матушка, схватила мешок и начала в него мои
вещи скидывать, а сама приговаривает, – «как только светило
опускаться начнет, я уйду в поселок, вроде как к лекарю,
посоветоваться о лечении болезни поганой. Да скажу, что ты
занемогла, лихорадку на болоте подцепила. А ты, за дом выходи и
беги к лесу, через него до реки доберешься, а там и до города через
декаду дойдешь. Золота я тебе 2 монеты дам, все что есть. В
городе найдешь гнома РРыдху, он тебе поможет к аптекарю или лекарю
в помощницы устроиться. Письмо я для него напишу. А я как немного
здесь успокоится, к тебе переберусь. Так что не сиди, собирай, что
самое нужное в дороге».
