Упаковка бумажных салфеток
кончается, а мои слёзы – нет. Очередной всхлип и моя подруга
начинает свою тираду заново.
- Кончай ныть уже! На нем мир клином
не сошёлся.
- Для меня он н-ни на ком не
сош-шёлся. Никому не нужна я… И мои дети… тоже, - реву вновь и беру
очередную салфетку.
- Нет у тебя никаких детей.
- Вот именно! А из-за него может и
не бы-ыть! – промакиваю свое мокрое лицо.
- Да он тут при чём?
Смотрю на неё как врага.
- При всём! Он не хочет от меня
детей!
- Он не от тебя не хочет, он в
принципе не хочет детей. Понимаешь?
- Всё равно он козёл! И кобель! –
комкаю мокрую салфетку и отправляю в мусорку, которая стоит прямо у
моих ног.
Мы с Томкой сидим на её кухне. Время
за полночь, а я не пускаю её спать. Вернее, она сама не уходит, не
может меня оставить в таком состоянии. А я вроде как легла спать
часа два назад, но не могла уснуть и встала, вышла на кухню и вновь
прорвало. Вот и сижу, реву. А всё потому, что этот мой, теперь уже
бывший, парень поставил ультиматум: либо я прекращаю разговоры о
ребёнке, либо мы расстаёмся. Козёл!
Вообще, он, конечно, парень
неплохой… был, но не хочет иметь детей. Сейчас, как он утверждает,
а мне позарез нужно. У меня наследственность плохая. Все
утверждают, что я себе все понапридумывала, но даже если и так, мои
страхи и всепоглощающее желание забеременеть в течение года, не
пропадало.
Не знаю, что мне там в голову
шибануло, но я резко перестала реветь и взглянула на Томку.
- А я без него обойдусь. Он не
последний мужчина на земле. От первого встречного забеременею.
Томка закатила глаза.
- Как же, слышали уже. Только он
позвонит тебе завтра и ты к нему как собачка рванёшь. Потом опять
заведёшь речь о ребенке и вы опять рассоритесь, а Тамара Иванна
будет с валерьяночкой вокруг тебя бегать.
- Не рвану, - утираю нос очередной
салфеткой. – Знаешь, что самое странное? Мне не больно от того, что
он опять меня выгнал, и никакого желания возвращаться к нему у меня
нет.
- А чего тогда Ниагару здесь
устроила?
- Всё дело в малыше. Я ребёнка
хотела, но не получила, от того и обидно.
Тома подаётся вперёд.
- Послушай, Алина, тебе всего
двадцать семь, у тебя ещё есть время. Найдёшь ты своего мужчину,
который захочет от тебя не только одного ребёночка, а целую
футбольную команду.
- Пока я найду того, кто меня
устроит, пока пойму хочу ли видеть его в качестве отца своего
ребёнка, пока он решится… Так и пройдут годы. Плюс девять месяцев
беременности – вот и тридцать пять. А потом бац! И ранний климакс с
разбитыми мечтами у меня в руках.
- Задолбала ты с ранним климаксом,
ей богу! Вовсе не факт, что он у тебя будет.
- Ну, да, у бабушки был, у мамы был,
а меня возьмёт и пронесёт, да?
Тома закатывает глаза, а я
встаю.
- Ладно, идём спать – утром не
проснёмся.
Мы обе знаем, что дальнейший
разговор ни к чему не приведёт. Этот разговор у нас не первый и
даже, наверное, не сотый.
Больше трех лет пытаюсь
забеременеть. Думала это совсем не сложно, но в моём случае всё
через пень-колоду. Когда был вариант, беременность не наступала, а
в других случаях мои двое мужчин, бывшие в разное время, конечно,
отказывали мне в этой маленькой просьбе. И мои уверения, что мне от
них ничего не надо, что у меня не будет к ним претензий и я сама со
всем справлюсь не имели положительного результата.
Мама родила меня в двадцать пять, и
отдав в три в садик, занялась карьерой. Думала, что родит второго в
тридцать три-тридцать пять, но ранний климакс не позволил ей родить
второго. Также было и с бабушкой. Только она рано овдовела и
прежде, чем успела забеременеть от второго мужа, у неё тоже климакс
в тридцать четыре отнял мечты о большой семье.
Но никто не понимает моих страхов,
что тоже самое может случиться и со мной. Тем более сейчас мужчины
на особо стремятся завести детей и семью. Даже если от них тебе
ничего не надо.
