От автора.
Повесть является посвящением светлой памяти талантливого украинского писателя – фантаста, Александра Тесленко, и его творчества. А так же, одному из любимейших его персонажей, биокиберу Дьондурангу.
– Безумие было бы спасением. Если бы он
хоть на минуту поверил, что сошёл с ума,
он не поступил бы так…
С.Лем. «Солярис».
Гул, рокот…
Однообразный, монотонный, словно идеально синхронизированный под точно размеренный ход метронома, шум набегающих на берег волн. Влажный и порывистый ветер, настойчиво треплющий ветровку, с непоколебимым желанием её сорвать. Он неистово прочёсывает мои волосы наполняя их солёной жёсткостью. Но всё это нисколько не беспокоит меня, а всего лишь предвосхищает. И беловатая дымка горизонта открывающаяся во всей своей обозримой необъятности, до сих пор продолжает вызывать во мне откровенное восхищение.
Не знаю, может быть, я в очередной раз ошибаюсь, предаваясь глупому чувству меланхолии. И, скорее всего, кто – то небрежно бросит сказав, что всё это не так, а совершенно иначе: проще, привычней и обыденней. А невероятный вид открывающегося бескрайнего водного пространства в нем станет откликаться совершенно по – иному, прозаичней. Вполне возможно, что и такое виденье имеет право быть, но только у других. Для меня же подобное впечатление уже весьма долго остаётся неизменным, основанным на простом ожидании. Ожидании того, чему должно произойти, но по разумности рассудительной логики, вряд ли может свершиться. Но именно наивная надежда, незримо перевоплотившаяся в непогрешимую веру, привела меня в конце концов, к этому заветному месту.
Самые яркие воспоминания уже лишь изредка посещают опустошённую временем память. Остались только несколько сцен наполненных совершенно глупыми мелочами и не столь значащими именами. То необъяснимое и мало определяемое, что последовало после нашего с Бертом прибытия на Гекату, воспринимается теперь как должное, особым, сознательным образом выстроенных заранее событий. И то, что многие, после отчётов и следствия, попытались назвать случайностью, или непреднамеренным чудом, я с упорством фанатичного приверженца попытался опровергать, ещё не ведая истинной подоплёки. Ведь став невольным свидетелем особых происшествий, я лишь спустя годы заметил, что разумные сомнения, заполнявшие моё сознание, разрушались под напором иррациональности произошедшего. А их место начала заполнять необъяснимая для самого себя убеждённость.
Вынужденное одиночество в течении весьма долгого времени стало явным свидетелем и истинным помощником мне в том. Оно не опустошало, а только лишь дисциплинировало всю внутреннюю суть. Потому, наверное, я всё ещё остаюсь здесь. И всего только несколько часов в стандартный месяц, мне выпадает возможность провести на поверхности планеты, наслаждаясь видом океана, и с наивным чаянием поиска заветного берега. Ожидание же долгожданной встречи становится мне подмогой и стимулом в том.
Когда – то, по собственной прихоти, поступив смотрителем орбитального маяка «Стеллар», я вот уже на протяжении около сорока стандартных лет с честью и профессиональной выучкой неукоснительно и чётко соблюдаю свои обязанности. Работа, отнюдь, не тяготит меня, заставляя проделывать каждые местные сутки одни и те же проверки и плановые включения оборудования. Ведь это даёт мне возможность оставаться там, где я могу себя чувствовать более необходимым, а это значит, на сколько можно максимально, счастливым. И, наверное, именно от этого понимания, часто предаваясь размышлениям о истинном своём предназначении, я всё ещё не теряю надежды.
Как по мне, Тиамат, оказалась умеренной, но не совсем спокойной и благоприятной планетой. В её годовом цикле выпадает всего несколько, относительно, погожих дней. Однако же, весьма мрачных и неприветливых, словно затянутое в утренней мгле солнце в бархатный сезон. Но от этого красота планеты лишь преображается, открывая взгляду прекрасный и совершенно нетронутый простор. Укрытая густотой постоянных туманов из – за своих множественных вод, покрывающих практически всю поверхность, Тиамат тревожно дремлет под продолжительными ливнями и плотным облачным покрывалом. И всего только несколько раз в году, на каких – то тридцать шесть стандартных часов, отстраняется от дождевого безумия. Её лик немного проясняется, являя на свет действительность здешнего мира, живописного и прекрасного в своей простоте. Видимо это стало одной из тех причин, которые затащили меня сюда. Какой резон видела в этой странной и малоприятной планете администрация ВС, мне не совсем ясно. Отдалённая от многих централей и обладая мало сырьевой базой, Тиамат буквально отталкивала от себя атмосферной капризностью. Разве что затерянная планетка могла с гордостью кичиться своей кислородной основой. Стараться же вникать в глобальные чаянья членов Высшего Совета по поводу а – ля Венеры Сверхдальнего Экстерра, я не особо хотел, довольствуясь той ясной мыслью, что мой поиск, наконец, завершён.
