Убегать из городка им было не впервой, но никогда они не забирались так далеко от дома.
Сашка уже и ныла, что устала, и канючила, что ногу стерла. Пришлось ему на нее прикрикнуть. И пригрозить, что отправит ее домой. Одну отправит. А сам пойдет дальше, как они сначала и договаривались, – до самого кургана с сокровищами.
После того как Валек на нее наорал, Сашка плелась сзади, нахмурясь и выпятив губы. Точь-в-точь на мать похожа, когда та злится. «Все-таки женщины – это низшая раса, правильно говорит отчим дядя Вова, – размышлял на ходу Валек. – Взять хотя бы Сашку. Сеструха, может, и посмелей других девчонок будет, а все равно слабый пол. Ужей боится, мышь увидит – визжит. И сегодня: условились ведь – мы отправляемся в экспедицию. До самого кургана, что бы ни случилось. Рюкзаки с собой взяли, запасы воды и продовольствия. И все равно: скисла, нюни распустила, домой просится. Нет, на девчонок, даже на самых надежных, все-таки полагаться нельзя».
– Скоро, скоро курган, – обернулся он к Сашке.
– Ты уже три раза говорил, что скоро, – пропищала та.
– Сейчас уже совсем рядом, вон за тем поворотом.
– Я пить хочу.
– Вот дойдем до места и сразу устроим привал, там и колы попьем, и пошамаем.
Слева от них тихо поплескивала широченная река, а вдали, на противоположном берегу, раскинулся в дымке белый город. Солнце уже повернуло на закат, сияло низко над городом, и тени от фигурок Валька и Сашки стали длинными.
А вот и заросли камышей. Ну, слава богу, считай, дошли. Курган рядом.
Река здесь резко поворачивала вправо, и из-за камышей не было видно, что там, впереди.
Валек сделал несколько шагов за поворот, и перед ним вдруг открылась картина, от вида которой он в досаде остановился. Сашка чуть не налетела на него и замерла в шаге сзади, за плечом.
Место на берегу рядом с курганом было занято. Да кем! С первого взгляда стало ясно, что не простыми туристами, а кое-кем иным. Похуже любых отдыхающих.
На самом берегу стояло два грузовика, крытые брезентом. А еще две легковушки, обе – иномарки. Около автомашин суетились люди. Много людей. Причем только мужчины. А один из них был одет в милицейскую форму. Все остальные щеголяли в камуфляже без знаков различия или в гражданском, однако при этом на плечах у некоторых висели автоматы.
– Атас, Санька, – прошептал Валек, но не двинулся с места. Ноги будто приросли к земле. Еще он успел заметить, что напротив грузовиков на середине реки стоит на якоре пароход и к нему плывет весельная лодка. В лодке сидят два человека и громоздятся какие-то ящики.
До машин и людей было рукой подать, всего метров пятьдесят.
– Тикаем, Санька, – шепотом скомандовал Валек и схватил сестру за руку.
Однако они не успели ни убежать, ни даже развернуться.
– А ну, стоять! – раздался грубый окрик совсем рядом, прямо из зарослей камыша.
Валек вздрогнул, а сестренка от неожиданности аж подпрыгнула.
Из камышей прямо на них выходил мужчина в высоких сапогах, одетый во все черное: черные джинсы и рубашку с длинными рукавами. Лицо его было очень бледным, а в вытянутой руке он держал пистолет. Дуло было направлено прямо на детей.
И вдруг на берегу, рядом с грузовиками, раздался звук глухого удара, как будто что-то тяжелое стукнулось о землю. И дети, и мужчина в черном непроизвольно повернули головы в сторону шума. Однако рука мужчины с зажатым в ней пистолетом при этом не дернулась, не повернулась вслед за направлением взгляда. Пистолет по-прежнему, как намагниченный, был направлен на Валька с Сашкой. И выстрелить он мог в любой момент.
