Чья кровь текла в жилах Павла?
Известный историк Василий Осипович Ключевский писал об императоре Павле I:
«Собрав все анекдоты, подумаешь, что всё это какая-то пёстрая и бессвязная сказка; между тем в основе правительственной политики (императора Павла), внешней и внутренней, лежали серьёзные помыслы и начала, заслуживающие наше полное сочувствие. …Павел был первый противодворянский царь этой эпохи… а господство дворянства, и господство, основанное на несправедливости, было больным местом русского общежития во вторую половину века. Чувство порядка, дисциплины, равенства было руководящим побуждением деятельности императора, борьба с сословными привилегиями – его главной целью».
Это мнение историка основано на точных фактах и документах.
Пора поговорить открыто и честно об императоре Павле I, причём в основу разговора взять его отношение с представительницами прекрасного пола, поскольку известна истина, выраженная в короткой фразе писателем Алексеем Максимовичем Горьким: «Уровень культуры мужчины определяется его отношением к женщине». Но Горький также говорил: «Жизнь без любви – не жизнь, а существование. Для того и дана душа человеку, чтобы любить…»
Всё это относится целиком и полностью к жизни и судьбе императора Павла I, равно как и следующая фраза, так же принадлежащая писателю: «Есть только две формы жизни: гниение и горение. Трусливые и жадные изберут первую, мужественные и щедрые – вторую…»
Жизнь императора Павла заключалась именно в горении, причём это горение мы видим уже в самом раннем его возрасте, горение в учёбе, горение в подготовке к тому важному, что определено судьбой, – служению Отечеству в державной роли государя, и, конечно, горение в любви.
Испытания обрушились на будущего государя с самых ранних лет, и эти испытания повлияли на его характер, а характер определил многое в его судьбе.
Представьте себе, что ребёнка, которому идёт всего лишь восьмой год от роду, поднимают ночью, словно по тревоге, куда-то везут, а вокруг озабоченные, чем-то напуганные люди, и среди разговоров слышатся опасения, что промедление может обернуться заточением в крепости, пожизненным заточением, подобно тому, которому подвергнут Иоанн Антонович. О нём маленькому Павлу ничего точно не известно, но имя его нет-нет да и произносится шёпотом в его присутствии.
А на дворе белые ночи – кстати, белыми их назвали значительно позже, это имя навечно припечатано к ним изумительной повестью Фёдора Михайловича Достоевского «Белые ночи». Именно эту повесть о любви, написанную, можно сказать, белым стихом, он озаглавил так поэтично, чем и дал название замечательному явлению, особенно ярко поражавшему всех в Петербурге и в ту пору, и в настоящее время.
И вот среди этих белых ночей, когда солнце хоть и скрывалось за горизонтом, но не уходило далеко, а бродило где-то за кромкой той линии, за которой уже ничего не разглядеть, бродило, продолжая освещать отражённым светом серого неба и Петропавловскую крепость, и Неву, и городские кварталы, и Летний сад, и уже почти завершённый ансамбль Зимнего дворца.
Так чем же напуганы придворные, окружавшие его, чем напугана мать, кто грозит расправой ему, ещё не искушённому в политических интригах, но уже пугающему самим своим существованием?
Кто желает его погибели или пожизненного заточения? Неужели император, неужели его родной отец?
Петр III посещает Иоанна Антоновича в Шлиссельбургской крепости. Художник Ф. Е. Буров
Да, это император, хотя маленькому Павлу напрямую так не говорят, но это он, только вот отец ли, отец ли ему тот, по чьему приказу уже переведён подальше узник Шлиссельбургской крепости «несчастный Иоанн Антонович» и подготовлены казематы для законной его супруги Екатерины Алексеевны и сына, сына официального, хотя и не признанного им самим.