Самсону иудейскому Далила
Все волосы однажды удалила.
Одни считают – поступила низменно,
Другие говорят, что феминизменно…
Художники, философы, поэты —
Мы инопланетяне, господа! —
Однажды прилетев сюда с иной планеты
И навсегда.
Прожигаю жизни половину,
Прожигаю целиком, насквозь,
Чтобы сунуть-вынуть, сунуть-вынуть
В эту дырку жизненную ось!
Мои нелепые стихи
Смешны, как детские грехи.
Когда приду на Страшный суд,
Мои стихи меня спасут.
Патологоанатом,
Хотя и был фанатом,
Но из любви к пенатам
Не брал работы на дом…
Ты бываешь к нам добра,
Наша матушка-хандра,
Если зла к нам та зараза,
Что из нашего ребра!
И без брачного венца,
И без мамки, без отца,
Без кроватки и без свечек
У нас вышел человечек…
Для чего стоять на крыше?
Для того, чтоб быть всех выше —
И точить, точить слезу
По оставшимся внизу.
За пядью пядь, за пястью пясть,
Всю жизнь прожил, не торопясь,
И вдаль по утренней росе
Не тороплюсь уйти совсем.
В крови гремит набатом залп мортир,
А пуля милосердия дешевле.
Мы веруем в тебя, великий тир!
Мы – бедные фанатики-мишени.
Они бились день,
Они бились два —
В головах трава,
По степи молва…
Берегись, пескарь —
На хвосте сыскарь,
Лихо под мостом
Повилять хвостом…
Все мы маги на бумаги,
Чародеи по идее,
А в кармане —
Вошь на мане!
Говорит ворожея,
Что не вышел рожей я —
Ах, фортуна ты, фортуна,
Подколодная змея!
Я люблю красавиц с пышной грудью,
Ибо спьяну есть за что держаться!
Волосат и грозен ствол у пальмы —
Ствол мой волосатей и грознее!
Закат стекает в море, как кровь моих врагов,
Смешались соль и сладость в багряной глубине,
Вчера я пил из чаши, сегодня – из ладоней,
А завтра выпью море, где плещется закат!
Снится хора дирижерам каждой ночью в каждом сне,
Будто людям пенье хором – свет единственный в окне,
Даже волки ночью воют, лапой угодив в капкан,
Про искусство хоровое, недоступное волкам!
Летят из имперьи
Им-пух и им-перья.
Пропала имперья —
И где же теперь я?..
Ах ты кукиш, ты мой кукиш,
Не продашь тебя, не купишь —
Разве только палачу
На дыбе тебя скручу?
Попал, как кур в ощип,
Но не желаю в щи —
Тащи меня в борщи,
Не то ищи-свищи…
Этим – больше, этим – меньше,
Эти – вовсе в пустоте,
Казанова любит женщин,
Каназава – каратэ.
На ковре из желтых листьев, вдоль обрыва, по Арбату,
Чуя с гибельным восторгом, что осядут на мели,
Пилигримы в шкурах лисьих, колченоги и горбаты,
Подают манто путанам вместо китайчонка Ли…
Замочи кирпичом буржуинскую тварь!
Бизнесмена – ножом! Фирмача – на фонарь!
Ты завел скомороха? Паяца? Шута?!
Вот рассудка цирроз и души нищета!
Развелось непризнанных талантов,
Словно дистрофических атлантов,
Вместо мышц – слезящийся бекон…
Нет бы подпереть плечом балкон!
Ах, зачем же ты, козел,
Выбрал меньшее из зол?
Вот и пей теперь, скотина,
Седалгин и фталазол…
