Серия: Как всё было, почему так стало и что грядёт
В Горький поехал на последние деньги. В поезде поплакался попутчицам, что хочу переехать на работу в сельскую местность их области, а денег осталось только не билеты. Если за один день не решу вопрос, то не знаю где буду жить и чем питаться. Одна из них сжалилась и пригласила временно остановиться у них. Молодая женщина была не замужем, и её родители переполошились, решив, что я жених.
Самым близким сельским районом был Борский. Поехал туда, но там не оказалось таких вакансий на которую рассчитывал. Совершать дальние поездки не было средств. Решил попытать счастья через областной агрокомитет. Он располагалось в горьковском Кремле. Там же были и остальные органы власти области. У входа в здание комитета чуть не столкнулся с полной, строго одетой женщиной. Мы уже разминулись с ней, когда она меня окликнула:
– Молодой человек, а Вы случайно не в Воронежской области родились?
Я вернулся и поражённый ответил:
– В Воронежской.
Улыбнувшись, она продолжила:
– В таком случае могу даже утверждать, что родился в селе Бедное, Михайловского района. В семье Стефана Исаевича.
Ничего не понимая я пояснил:
– Сейчас Михайловского района нет. Его разделили между Россошанским и Кантемировским. Бедное теперь относится к Кантемировскому.
Она продолжала улыбаться и уточнила:
– Вижу меня не узнаёшь. А я тебя почему-то хорошо запомнила. Хотя и видела наверно первоклассником. Мы с тобою вместе работали на колхозной СТФ. Не помнишь меня?
Я внимательно присмотрелся, но эта интеллигентная дама никого из моих землячек не напоминала.
Неуверенно пояснил:
– Вы наверно были взрослой свинаркой, а я пастухом на свинарнике работал только в первом и во втором классе. А потом волов пас и овец один год.
Махнув рукой, она продолжила:
– Какой там взрослой! Тоже пацанкой была. Хотя школу уже закончить успела. Так и не узнал?
Мотнув головой, произнёс:
– Нет.
– Да Тоня я Михайлусова, теперь узнал?
– Да теперь узнаю. Только Вы на свинарнике были намного худее, а теперь посолиднели.
– Ну ты и нахал. Разве женщинам можно напоминать, что у них талию стало не заметно. Да немного раскабанела. Потому и не узнал.
Я припомнил:
– Вы, кажется, дружили тогда с моей родственницей Лидкой Сычёвой.
Она согласилась:
– И с Лидой, и с Катькой, и с Зиной. Мы тогда все незамужние дружили. Даже те, которые намного старше с нами незамужними водились. А семейные считались солидными. Вот и я теперь в солидные перешла. Даже Антониной Васильевной величают на работе.
Обрадовавшись неожиданным предположениям, спросил:
– А Вы не в агрокомитете работаете?
– Нет. Бери выше. Я в обкоме. А тебе зачем комитет?
Начал рассказывать зачем приехал.
Она перебила:
– Что мы здесь на ветру как сироты казанские. Пойдём ко мне. Чаем угощу земляка. Всё расскажешь, что хотел, и я расспрошу о подружках.
Работала она в отделе пропаганды. И у неё был небольшой, но отдельный кабинет в обкоме. Табличка на двери указывала, что она теперь не Михайлусова, а Погорелова.
Расспрашивала она о тех, которых я и не помнил. Они наверно, так же как и она давно уехали из села. А она даже не знала, что Лидка вышла замуж за Цепковского. О себе рассказал, не спеша и подробно. Пояснил, что хочу испытать на деле новые подходы, которые уже демонстрировали неплохие результаты. Но для этого надеюсь получить должность руководителя. Антонина Васильевна при мне созвонилась с кем-то из сотрудников Богородского райкома партии. А через минут двадцать ей перезвонили оттуда.
Она внимательно слушала долгие объяснения звонившего, а потом дала мне команду:
