Не милы ему красоты:
Горе горькое нашло.
Сам себе бормочет что-то
И вздыхает тяжело.
На душе его смятенье,
Дум нелёгких водопад,
От которых нет спасенья.
Только мысли невпопад.
Так и скачут, словно блохи.
Непрочна и рвётся нить.
И не в силах эти вздохи
Ничего соединить.
И старик опять вздыхает
И глядит по сторонам,
Так как боль не утихает:
Не идёт ли кто-то там,
Тот, кому излить бы душу,
Тот, кому не было б лень
Разделить печаль, послушать…
Только вряд ли: будний день,
И вокруг не многолюдно…
Впрочем, вот один идёт.
Взгляд скользит над гладью прудной,
И серьёзен пешеход.
Очевидно, на прогулке,
Потому как не спешит.
Шаг спокойный и не гулкий.
С водкой, видно, не грешит.
Так – прохожий, как прохожий.
Неприметный сам собой.
Он, мужчина помоложе,
Но уже не молодой,
О своём о чём-то хмыкнул,
Дальше было зашагал,
Но старик его окликнул
И товарищем назвал.
«Извини меня, конечно,
Но минутку подари!
Я прошу тебя сердечно:
Сядь со мной, поговори!»
И, терпеть не в силах боле
То, что мучило его,
Ветеран с душевной болью,
Не скрывая ничего,
Начал так: «Скажи на милость,
Ты ведь жил уже тогда:
Как же так у нас случилось,
Что вернулись господа?!
Отчего разор в России?!
Кто у нас сидит в Кремле?
Как
Борис3, всегда косые?
Или совесть на нуле?»
Говорил – слеза блестела,
Голос дрожь скрывал с трудом.
«Глянь, деревня опустела,
А в правительстве – дурдом:
Закрываются заводы,
И вывозят капитал.
Грабят Родину уроды,
Мать их ночью чёрт топтал!..
Безработица повсюду…
Скачут цены только вверх…
И тарифы… Трудно люду
Так, что даже свет померк!
И в великой безнадёге
Для Народа только вред:
Молодёжи нет дороги,
Старикам почёта нет.
Не хватает на лекарства,
А порою и на хлеб.
А кремлёвское боярство
Только давит, обнаглев!
Сами, твари, жрут от пуза!
Суки, в роскоши живут!
Им, в Кремле, Народ обуза,
Быдлом нас теперь зовут…
Вот у них какие нравы!
А ведь был у нас Союз!
От величия Державы
Был Народу только плюс!
Мы тогда нужды не знали.
Мы учились и росли
И работой прославляли
Доброту родной земли…
Что ж мы Родину спустили,
И случился перелом?
Почему мы допустили,
Что добро побито злом?
Как сдались мы этим гадам?!
Что же… что же это за…»
Тут присел прохожий рядом,
Заглянул ему в глаза.
Был спокоен и уверен,
И задумчив взгляд его.
Старика, что так растерян,
Он не бросил одного.
Помолчав, сказал прохожий,
Глядя пристально в упор:
«Хочешь знать, товарищ? Что же…
Будет долгим разговор.
Но учти, для постиженья
Суть предмета нелегка.
Так что наберись терпенья:
Мы начнём издалека».