«Когда мне хотелось, чтобы в жизни
прибавилось огонька, то немного не то имелось в виду», – подумала
я, стоя на пешеходной дорожке в обтягивающем боди, на огромных
сценических шпильках и глядя на объятый пламенем торговый
центр.
Етить твою налево.
Я же только вчера внесла арендную
плату за полгода. Последние деньги отдала. Мне теперь даже доширак
купить не на что! Застонала, опустившись на корточки и обхватив
голову руками.
В этот момент меня легонько
потеребили по плечу. Подняла голову и уставилась на какого-то
тинейджера. Он смотрел на меня восхищенными глазами, проказливо
подмигивая.
– А вы так стонать тоже учите у себя
на курсах?
И кивнул в сторону большого баннера,
заказанного месяц назад в типографии. Теперь в месте, где должно
было быть название студии современного танца для настоящих женщин
«Дерзость», зияла огромная дыра.
Она была такой формы, что
складывалось ощущение черной пропасти между ногами девушки,
призывно сидящей на шпагате. То есть меня. Выглядело не только
пошло, но и унизительно.
Уже хотела поставить наглого
пацаненка на место, как его и след простыл. Снова в голос
застонала.
Около торгового центра стала
собираться толпа зевак. Еще бы! Время близилось к девяти утра, и
люди начали выползать из соседнего метро на работу. А тут такой
фейерверк.
Ко мне подошла красноволосая
девчонка из соседнего детского центра. Она там работала аниматором,
а после забегала ко мне на занятия. Парня все своего удержать
хотела. Дурочка.
Но дурочка по несчастью. Ибо в нашем
крыле явно в ближайшее время ни шестов, ни детей видно не будет.
Пожарным удалось локализовать возгорание, но нам от этого легче не
стало.
– Только не говори, что ты вчера
отнесла этому мудаку бабосы за полгода! Он моей Милке звонил, а она
его нахрен послала и обещала мужу нажаловаться.
– Илон, если у меня в наличии будет
такой муж, как у Милы, то я тоже буду посылать всех нахрен. А пока
буду носить всяким мудакам деньги.
Она сочувственно поцокала языком и
похлопала меня по плечу. Потом залезла в телефон, направила его на
торговый центр и сказала, глядя в экран:
– Ну что, дорогие мои! Призываю вас
меня накормить и приласкать. Только, чур, без гриля, а то меня и
так сегодня чуть не поджарили.
Потом сделала скорбное лицо и
принялась накладывать фильтры на записанное видео. Закатила глаза.
Илона хоть и сидела не на голом окладе, но явно отчаиваться не
собиралась.
Впрочем, как и я. Не в моих правилах
сдаваться, поэтому поднялась, вздохнула и уже собиралась найти
место, где могу переодеться, как меня окликнули:
– Эй, девушка! А частные уроки
даете?
Обычно я игнорирую всех тех, кто
имеет наглость отпускать подобные шуточки в стиле древних
юмористических передач. Хохма про повешение недопекшегося шарика из
блинной муки и то смешнее. Но сегодня у меня прямо с утра было
настроение, когда хотелось убивать.
Но за убийство и посадить могут,
поэтому я лишь элегантно повернулась, расставила ноги на ширину
плеч и придирчивым взглядом оглядела шутника года.
Типичный мужичок из Бабушкино.
Вангую, у него костюм из «Остина», портфель с Вайлберриз, а
улыбочка – из стоматологии в Липецке, где мама живет. И
хозяина этой жизни он уверенно строит из себя именно в такие
моменты.
Очень громко, чтобы было слышно всей
бравой толпе зевак, поинтересовалась:
– Простите, но туфли сорок третьего
размера у меня закончились. Я парням позвоню и попрошу вернуть. Для
таких, как вы, у нас есть укрепленный шест, и насчет пуза не
переживайте: утянем бандажом, не проблема. Индивидуальные занятия
для мужчин по стриптизу сейчас очень востребованы…
Он выпучил глаза и начал коситься по
сторонам. Понял, что привлекает к себе лишнее внимание. Стал
пятиться, бросая на меня раздраженные взгляды. Но как же я могу
бросить потенциального клиента?
