Пройдя длинный тернистый путь, Ноэл теперь точно знает: у всего есть цена. Каждое желание, мечта, стечение обстоятельств, которые привели его к нынешнему положению, стоили ему слишком дорого. И потому Ноэл предпочитает считать, что того его – из прошлого – больше нет. Самое главное – заплатить долг за свою спасённую жизнь. За шрамы, которые навсегда с ним. Рубцы на спине неприятно тянут, Ноэл снова и снова вспоминает, как хлыст рассекал воздух и жалил кожу, оставляя на теле рваные раны. Временная петля беспощадно затягивается на горле, воспоминания всё равно нет-нет, а возвращаются, пытаясь дёрнуть в свою черноту и найти ему законное место там, где остались другие. Ноэл потирает пальцами лицо, ощупывает кожу, без проблем находя ещё один шрам – от ножа. Тот человек был прав: он вряд ли теперь забудет лицо того, кто это сделал. Только его уже где-то объедают черви. Тогда, чуть больше двух лет назад, Ноэл думал, что не выживет, но судьба решила иначе. Кто-то даёт монетку, чтобы пройти в подземное царство, а Ноэлу удалось от него откупиться… жизнями тех, кого он любил. Слишком высокая плата за одного человека.
Ему не спится. Ноэл и не мог представить, что сегодня сможет уснуть, потому и приехал сюда. Давно он здесь не был. Старая квартира его друга Олли, соратника, члена банды, брата не по крови – по духу. Он ещё помнит его улыбку, его силу, его желание выбраться наверх, на то место, которое занял Ноэл, и оно его приняло. На его голове не терновый венец, а корона. Более того – законная. Поднимаясь по лестнице, Ноэл вспоминает, что внутри оставил всё, как было. Останавливается на коврике перед входной дверью, бесшумно вынимая ключи из кармана и сжимая острые края в кулаке. Боль временами позволяет собраться, сконцентрироваться и не даёт безумству вылезти наружу. Больше он не может допустить и мысли о слабости – не перед своими людьми, и особенно, не перед тем, кто спас его… не перед Люком. Пусть Люк и мёртв.
Зубчики скользят по ладони, пока Ноэл перебирает в пальцах ключи, оставляют на коже линию, которая через минуту станет красной. Один поворот. Второй. И дверь открыта.
В носу щекочет от запаха пыли, затхлости и сухости. И Ноэл вдыхает его полной грудью. Снова и снова. Сколько же он тут не был? Месяц? Полгода? Год? Больше он не чувствует острой боли, как в самом начале. Когда прошёл первый шок, и он вспомнил о крови, которую пролил, захотелось умереть. Но чего Ноэл точно не хотел, чтобы всё оказалось зря. Никогда не желал, чтобы те, чьи жизни он оставил кровавой дорогой за собой, остались не отомщёнными. Прощать – это не про Ноэла. Но с болью нужно было справляться, и он справлялся как мог. Сейчас воспоминания уже одолевают не так часто – он постарался стереть их. Даже стал путаться, что было, а что он придумал. Порой всё, что было «до», казалось историей – не его прошлым. Не его, и точка. Так было легче. Не вспоминать, а как будто смотреть на произошедшее со стороны.
Дверь ударяется о стену. Ноэл внимательно оглядывает квартиру и, наконец, упирается взглядом в тёмное засохшее пятно на светло-сером ковровом покрытии. Он сам не видел её – Дэйзи, его, чёрт побери, Дэйзи – здесь, но мог представить. Длинные волосы с рыжиной. Лицо и плечи с россыпью веснушек, остекленевшие зелёные глаза, последние объятья с Олли. И смертью. На их месте должен был быть он: Ноэл бросил её, оставил и поплатился за это. Так и не узнал её последние слова или мысли. От неё осталась только зажигалка, и ту он бросил ей на могилу. Дэйзи умерла, а хранить сувениры умерших Ноэлу не хотелось.
– Ноэл. А, Ноэл? – она зовёт его из своей комнаты. И ему не хочется вставать с кровати, не хочется лишний раз подходить к ней. Он с трудом справлялся с её лёгкими прикосновениями и объятьями. Каждый раз внутренний голос требовал остаться рядом и не позволить ей уйти, но это обернулось бы только катастрофой. – Я знаю, ты меня слышишь. Мне нужна твоя помощь, дело на пару минут. Пожалуйста, Ноэл.
