«Мужчина, вы бы рот прикрывали, когда кашляете. Вымрем же на хрен все…» Слова были обращены к Николаю Ивановичу, находящемуся мрачным мартовским днем 2020 года в отделе «Крупы» в магазине «Пятерочка». Николай Иванович был здоров и кашлянул совершенно случайно. Да и кашлянул влажновато, что радовало и успокаивало. Как жестко сказал один шутник: «Кашель у меня с кровью, слава богу, не сухой».
Шла вторая неделя самоизоляции. Дни шестидесятишестилетнего Николая Ивановича были неотличимы друг от друга. Подъем, поход в магазин, долгое размышление об устройстве мира в горизонтальном положении. По экстренно выпущенному закону можно было ходить только в ближайший магазин. Законов и правил за всю свою жизнь Николай Иванович ни разу не нарушал, поэтому честно ходил в магазин «Пятерочка», расположенный в его же доме на первом этаже. Собаки, которая бы позволяла отходить от дома на сто метров, у него не было. Была жена Варвара Петровна, шестидесяти трех лет, которая самоизолировалась в соседней комнате. С ней гулять закон не разрешал. Распорядок дня Варвары Петровны был интереснее. Подъем, прогулка на балконе в одной и той же одежде, готовка пищи три раза, мытье посуды три раза, звонки приятельницам и недолгое размышление об устройстве мира в горизонтальном положении. Супруги уже оба были на пенсии, прожили вместе почти сорок лет, практически не разговаривали, так как понимали друг друга молча. Телевизор был у каждого свой. Для Николая Ивановича такое молчание было лучшим сценарием, потому что в случае любого недопонимания он мог нарваться на замечание или даже оскорбление. Варвара Петровна была строга и требовательна. Их общий сын жил в другом городе, два раза в год приезжал в гости с внуком, который был объединяющим звеном для всей семьи. Жизнь супругов в промежутках между этими приездами-праздниками была заполнена хозяйственными заботами. Финансовых проблем в семье не было. Николай Иванович всю свою трудовую жизнь хорошо зарабатывал, работая менеджером на крупном заводе. Варвара Петровна, бывший бухгалтер, зарабатывала меньше, но была экономной хозяйкой. Деньги на старость были отложены. Автомобиль и дача уже имелись. Излишеств в еде, одежде, поведении не допускалось. Все было нормально и стабильно. Не хуже, чем у других.
Нельзя сказать, что карантин принципиально изменил жизнь Николая Ивановича. Нет, но одно дело, когда ты сам что-то себе не позволяешь, а другое дело, когда тебе это что-то категорически запрещено. Это две абсолютно разные истории. Особенно после десятого дня самоизоляции.
Никогда раньше Николаю Ивановичу так сильно не хотелось обойти пешком весь город, объехать на велосипеде всю область, облететь на самолете весь мир.
Как-то под утро ему приснился сон, будто бежит он по весенним многолюдным улицам планеты и пожимает немытые руки всему человечеству, а кто-то цепко сзади хватает его за остатки седых волос с криком «Покажи QR-код!!!» и тащит, удаляя от праздника жизни.
Очнувшись от такого страшного сна, Николай Иванович вспомнил свою единственную заграничную поездку в Италию. Почему-то в памяти сухим остатком запечатлелись только эмоции. Во-первых, запомнилось внутреннее раздражение от того, что они с женой всю поездку ругались из-за каждой ерунды. Во-вторых, запомнился вечер в Римини, когда они, прогуливаясь, вышли на небольшую площадь. Несколько музыкантов играли очень красивую музыку. Люди на площади танцевали. Парами, группами, в одиночку. Очень вдохновенно. И Николай Иванович в тот момент осознал, что он в принципе не может себе позволить танцевать на улице с незнакомыми людьми, если даже и примет на грудь. И то, что он испытал в тот итальянский вечер, честно можно было назвать словом «зависть». Острое чувство зависти к чужой раскованности. Для него эти танцующие люди были людьми из другого мира.
