Николай сидел на скамейке, в какой то неудобной позе, полу боком, одной рукой опираясь на палочку. Хмурое лицо не выражавшее ни каких эмоций и казавшееся без жизненным, делало его совсем старым.
Рядом лежала заветная папка, – причина встречи Сергея с Николаем Васильевичем.
– Я принес тебе свободу, – сдавленно сказал Николай.
Сергей усмехнулся.
– Когда то я уже это слышал.
Сергей присел на скамейку и развязал папку – это было описание его жизни, той которую никто не знал, и которую он пытался забыть. По официальным документам, Сергей пропал «при не установленных обстоятельствах» 5 лет назад в окрестностях Гудермеса.
– Я уже стал майором? – спросил Сергей, читая досье.
– Да, после последней командировки. Все официально. Приказ есть, ознакомься – ответил Николай, с полным безразличием.
– А кто был тот майор? – спросил Сергей.
– Твой земляк, и полный тезка, у вас разница в дне рождения, он родился на 2 дня позже тебя.
Николай Васильевич терпеливо ждал, пока Сергей просмотрит все документы.
– А как же я, который сейчас – спросил Сергей, закончив листать страницы.
– А какой сейчас? Тебя нет ни сейчас ни вчера, ни завтра – задумчиво произнес Николай. Я был последний, кто о тебе что то знал. Все документы в папке, тебя и твоей группы уже давно нет, и в архивах тоже ничего не осталось. Можно сказать, что никогда и не было – это плод твоего воображения, со всеми вытекающими последствиями. Все как ты хотел. Теперь ты обычный человек, без прошлого, без наград и званий, без пенсии и медицинского обеспечения.
Последнюю фразу, Николай сказал опустив голову, как то обреченно, особенно четко проговаривая каждое слово.
– Больше я никому ничего не должен, – продолжил Николай, как бы ставя точку – прости если что, за все, за Лену прости. Он хотел еще что то сказать, но осекся.
Это признание вины он вынашивал последние двадцать лет, страдая от своей гордости и уверенности в своей правоте и вере в справедливость. Лена была частичкой его сердца, большого но спрятанного ото всех, сердца спрятанного в панцирь…
Жонглируя чужими судьбами, ломая их по своему разумению, он сам стал заложником воли судьбы. Посвятив свою жизнь борьбе за справедливость, перешагнув все законы, и человеческие и государственные, он так и остался не понятым ни людьми, ради которых он жил ни государством, которому он служил. Он так и остался один, один на всей земле.
Николай тяжело поднялся и медленно пошел по аллее. Он наконец-то обрел долгожданный покой, истратив последние силы на исправление того, что «изменить уже нельзя». Он уходил навсегда. Развязался последний узелок судьбы, завязанный однажды летней ночью, давно-давно…
Лена умерла от рака два года назад в немецкой клинике. Его единственный родной человек ушел не прощаясь. Сергею никто не сообщил ни о болезни ни о смерти Лены – она так хотела.
Она так жила – с открытой душой и закрытым сердцем, любила, жалела, ненавидела, была любимой и единственной. Жила, будто играла роль – играла и при жизни и после своей смерти.
