1
Полинявшее ночное небо наполнялось светом. Мягкая тишина зрела за окном в это утро, наливаясь остывшим, предосенним почти стоячим воздухом. Раздувался рассвет солнечным лучами, пробуждал травинки, поднимая чашечки дозревающих цветов. Августовский лес звенел хрусталем, сбрасывая увядающую поржавевшую пышность. Земля сохла, твердела, тлела густым ароматом.
Дачные домики с разными крышами, облитые великолепным солнцем, держались обособленно холодно и невзрачно, пока не проснулись их хозяева, и не вдохнули заново жизнь в еще один новый дачный день.
Иван Андреевич открыл глаза и медленно, но сладко потянулся в это воскресное утро. Он никуда не спешил. Сейчас встанет, умоется, сообразит завтрак, поделает какие-нибудь дела, а уж после обеда ленивым шагом пойдет на станцию, где на электричке уедет домой, собрав заблаговременно плоды спелых слив, сетку картошки и лука, последние огурчики из теплицы.
Выращивать он любил, так небольшими порциями. Пристрастился к аграрному делу, когда от жены начал сбегать в свои выходные на дачу.
Внезапно тихая улица, разорвалась раскатистым лаем взбесившейся собаки, лупящей по металлической сетке лапами и кошкино сочное остервенелое шипение раздалось в отместку, никак не прекращающееся. Иван бы, конечно, еще полежал бы под тепленьким одеялом, но любопытство взяло над ним верх. Втиснув свои волосатые, крепкие ноги в штаны, он, широко зашмыгал растоптанными тапками по дощатому полу, вышел на улицу.
Кошка, взобравшись на молодой клен, взбугрилась шерстью, отвержено скаля на собаку свои острые клыки.
– Ты проиграл, псина… – исчерпывающе сказал Иван, приподнимая левую щеку к глазу, констатировав собаке ее однозначное поражение, лапающею преграждение «сетку-рабицу», сотрясая переплетенный забор весом и горячей неистовой брехней. – Кошка на моей территории! Так что вали по своим делам!
Собака будто бы очухалась, серьезно облупила мужика собачим взглядом и внимая словам местного хозяина, отступилась. Завиляв хвостом, дернулась рысьей походкой вдоль проулка.
Нежгучее солнце легло пятнышком на непроснувшееся лицо Ивана. Он мельком поглядел на серую кошку в полосочку, и зашагал к дому. Утро началось.
2
Каждую пятницу, с ранней весны и до поздней осени, Иван Андреевич Лопатин, по окончании пятничного рабочего дня, сразу же уезжал на дачу на все выходные, скрываясь там от жены и отдыхая от работы.
С чего они решили с женой жить порознь, он и сам забыл, разбежавшись мирно и согласовано по разным комнатам, в обычной двухкомнатной квартире. Ему досталась маленькая, а жене с дочерью большая, переглядываясь иногда на кухне.
Так и жили по сей день, не оформив развод, а его развалившаяся семейная жизнь продолжала существовать на истертом бумажным носителе, что называется – «Свидетельство о регистрации брака».
И может в силу возраста или в силу какой другой причины, но влился он в дачную струю с необыкновенной душевностью, испытывая бесподобные, почти что райские чувства. «А женщины?» – спрашивал он себя внутренним голосом, – «а женщины – это пережиток прошлого. «Ненужные проблемы на ровном месте». Интересный мужчина с проседью в волосах, с прямым мужественным носом, и узким гладковыбритым подбородком поставил на себе равнодушный любовный крест.
После обеда Ваня собрался в дорогу, которая занимала до дома два с лишним часа. Пока помоется, сварганит себе что-нибудь поужинать и уже спать пора, а завтра, в понедельник ему на работу в поликлинику, где он работал офтальмологом.
Солнце сияло неотфильтрованным светом, пригрело травы, листочки, и ветер добрый, мягкий скользил по лицу Ивана. Вдоль гравийной дорожки густо пророс подорожник многолетний, подальше лопух, широким пластом разнесся в размерах. Крапива, уже не сильно кусачая, чувствовала себя свободно и борщевик, ростом в два метра, нагло распространился по краям дороги. Иван почесал подбородок, устремляясь взглядом на придорожное дикое цветение, поправил на себе рюкзак. «Своя ноша не тянет». Молодая картошечка, лучок, огурчики, сливы. Так и не заметил, как сел в электричку.
