Ранней весной промысловый охотник Микула возвращался с дальней заимки, где прожил в полном одиночестве две недели, занимаясь добычей соболя. Трофеи были не сказать, чтобы очень богатые, но в его жизни бывало и хуже. Охотник среди жителей сибирского поселения промысловиков ростом не выделялся, а вот размах плеч был такой, что в любые двери он входил только боком. Поэтому силой он обладал особенной, с юных лет против него в кулачном бою никто устоять не мог – бил, как конь копытом, поэтому при совместном застолье на праздниках к нему никто не задирался. От роду ему исполнилось неполных 25 лет, день рождения был впереди, потому что родился в начале июля, жил он один в избушке на краю поселения, родители рано преставились, а женой не обзавелся – много времени пропадал в тайге на промысле.
Микула шел в коротких снегоступах по уже подтаявшему снегу среди вековых кедров и разлапистых пихт, думая о своей жизни. Друзья советовали жениться, но он в этом вопросе был абсолютно несведущ, на общих гуляниях по праздникам бывал редко, предпочитая бродить по тайге в поисках соболей да куниц.
Внезапно он увидел, как из небольшого сугроба идет пар, «наверное, там обитает росомаха, для берлоги Хозяина тайги место неподходящее». Охотник не боялся встреч с медведями в это время, потому что косолапые еще мирно спали, летом и осенью ему пару раз приходилось пересекаться с этими грозными хищниками, но они расходились мирно. Еще дед учил его не убивать живность без надобности, а также обучил тайным приемам в единоборстве с опасными лесными обитателями, да как избежать схватки с Хозяином тайги.
Микула снял снегоступы и стал по дуге обходить сугроб, который намело около подножия скалы, подойдя почти вплотную к отвесной каменной стене, он вдруг провалился и очутился в подземелье. Над головой высоко зияло отверстие, но добраться туда не было возможности, потому что стены естественной щели были гладкими, отвесными и без видимых уступов.
«Так вот почему парок из снега шел, – подумал охотник, – здесь намного теплее и воздух подземелья через щель выходил наружу». Микула медленно прошел по коридору с невысоким потолком, но с его ростом можно было идти, не сгибаясь. Впереди было темно, а место приземления освещалось, просачивающимся сквозь образовавшуюся дыру неярким светом.
«Хорошо, что ружье и сидор с пушниной, да запасами еды и воды с собой, неизвестно, сколько здесь блукать, надо идти осторожно, чтобы не провалиться еще глубже», – подумал Микула.
Воздух был не затхлым, видимо, вентиляция осуществлялась через естественные трещины в скальном монолите. Идти в абсолютной темноте дальше было опасно, поэтому, сделав несколько шагов по туннелю, он вернулся и стал при тусклом свете, проникающим из проделанной его телом дыры, искать палку, чтобы сделать факел, намотав на нее полоски из разорванного нижнего белья, что лежало в сидоре. Вскоре он был готов, пропитав ткань ружейным маслом, охотник высек огнивом огонь и уверенно двинулся в путь…
Через несколько саженей коридор привел к небольшой пещере, нижняя часть которой была усеяна мелкими хвойными ветками, что было загадкой для охотника, но он решил обдумать этот вопрос позже, а сейчас сделать привал и перекусить. Быстро собрав сухие ветки, разжег костер, а факел потушил.
