Действия повести «Поганки» происходят в августе—сентябре 2015 года в маленьком крымском сельском райцентре – курортном Азовске, где все и обо всех знают. Именно в этом небольшом крымском городке на Азовском море обнаружен труп женщины, следы на теле которой ведут в Красноярск, где не так давно случилась череда одинаковых убийств, совершенных таким же способом. Преступник вроде бы найден и дело закрыто, но… Следователь красноярского краевого управления Следственного комитета Николай Николаевич Одинцов, узнав об этом, приезжает в Крым, где сталкивается не только с проблемой поиска маньяка, но и с особенностями жизни на уже российском полуострове. Николай Николаевич погрузившись в расследование дела об убийствах, одновременно вмешивается и в местные «разборки». Однако, убийства продолжаются…
Что же общего между сибирскими и крымскими преступлениями? Найдет ли следователь Одинцов маньяка, и какой ценой?
Все персонажи вымышлены, а события нереальны. Любые совпадения дат, имён, мест и обстоятельств случайны и ничего общего с реальными людьми и фактами не имеют.
Крым встретил его жарой. После приземления, когда самолёт долго выруливал по взлетной полосе и подъездным дорожкам к терминалу, ещё оставаясь пристёгнутым в большом удобном кресле, он услышал, как пилот объявил о прибытии в пункт назначения и добавил, что в Симферополе прекрасная солнечная погода и плюс тридцать пять. Он вышел на трап первым и на мгновение потерял контроль над собой, волна жаркого густого воздуха и яркий солнечный свет одновременно ударили по нему, неподготовленному к югу, словно отработанная «двоечка» от боксёра—тяжеловеса, но он сумел сохранить равновесие, глубоко вздохнул и стал спускаться по неудобным большим ступеням. Рубашка под пиджаком мгновенно стала мокрой, а на лбу обильно выступили капельки пота, делая курчавые и пока ещё тёмные волосы влажными и сальными.
Родившийся в тех краях России—матушки, где зима длинная и мрачная, весна холодная, а лето, хоть и тёплоё, но очень короткое, где первый и последний звонок в школе частенько сопровождались снежком и лёгким морозцем, он не любил жару. Десяти дней, проведенных с женой и сыном раз в год где—нибудь в Тайланде или Египте, вполне хватало, и он с удовольствием возвращался в своё холодное Зауралье.
Ему шёл сорок четвёртый год, и в Крыму он ни разу не был. Детство выдалось не из лёгких, родители не имели возможности отправлять его в пионерские лагеря, а когда он вырос, обзавёлся собственной семьёй и стал сам зарабатывать деньги, позволяющие отдыхать у моря, то выбирался в основном за границу, да и друзья не советовали ехать в Крым. «Ты там не отдохнешь. Нечего там делать», – говорили они, объехавшие полмира, – «Вот собрался во Вьетнам и едь туда. Лучше будет». В конце концов, до Вьетнама добираться проще.
Салон микроавтобуса, поданного для пассажиров бизнес—класса, коих, кроме него, набралось ещё троё, все мужчины примерно его возраста, с кожаными кейсами в руках и дорогими часами на запястьях, приятно дыхнул в лицо охлаждённым воздухом, кондиционер в автомобиле работал на полную. У одного из попутчиков часы были на левой руке, а у двух других на правой. Как у Президента, прям таки, – сказал он про себя, профессионально подмечая подобные мелочи. Носить часы на правой руке не так давно стало модно, хотя, по его мнению, если ты правша, всё—таки неудобно. Сам он часов не носил, предпочитая смотреть время по экрану смартфонов и мобильных телефонов, которых, в силу работы, было у него несколько. Мужчины, одетые в светлые рубашки с коротким рукавом, судя по их виду, вообще не испытывали неудобства из—за жары. Он проникся лёгкой завистью и, достав из кармана платок, обтёр лоб и лицо.
