Весна сорок первого года выдалась на Волыни холодная, с частыми дождями. В конце мая пришло тепло. Сплошным ковром вымахнула изумрудная трава, зеленели буковые рощи, тянулись вверх вековые платаны и огромные корабельные сосны.
Пограничный секрет в составе двух человек лежал на правом берегу реки Сан. Этот приток Вислы, неширокий в среднем течении, еще не вошел в берега и катился быстрым мутным потоком на северо-запад.
Сержант Николай Мальцев всматривался в тающую пелену утреннего тумана. Его напарник, Петро Чернышов, тоже делал вид, что внимательно наблюдает. Но парень к концу дежурства устал и порядком замерз. В первой половине июня ночи в здешних местах прохладные и влажные.
Пограничный секрет – та же засада. Утомительное наблюдение в укрытии за всем, что происходит в пределах видимости. Короткая ночь показалась Чернышову бесконечно долгой. Он находился на заставе около трех месяцев и, в отличие от Мальцева, еще не успел привыкнуть к ночным бессонным дежурствам. Хотя перед этим давалось полдня, чтобы хорошенько выспаться.
В очередной раз встряхивая головой, Чернышов почувствовал, как его плечо больно сжали пальцы сержанта. Поперек течения быстро двигалась плоскодонка, в которой угадывались три человека. Один из них умело и бесшумно работал веслами. Шла она со стороны польского (скорее немецкого) берега. Лодка причалила шагах в восьмидесяти ниже по течению. С нее спрыгнули двое, оттолкнули плоскодонку, а человек на веслах так же быстро погнал свою легкую посудину снова к левому берегу.
Все это происходило практически бесшумно. Чернышов слышал журчание воды на перекате, стук колес далекого поезда, плеск крупной рыбины, догоняющей добычу. Но впервые увиденный переход границы поразил его своей быстротой и призрачным беззвучием. Он понял, если бы не Мальцев, сам Петро прозевал бы лодку – слишком стремительно все происходило.
Действия наряда в таких случаях отрабатывались десятки, если не сотни раз, на занятиях в учебном отряде и позже на заставе. Сбросив шинели, оба пограничника бежали наперерез людям с другой стороны. Мальцев с автоматом ППД, Чернышов с винтовкой. Чужаки, увидев пограничников, бросились в разные стороны.
– Беги за тем, – отрывисто приказал Чернышову сержант. – Не упусти.
Человек, за которым бежал сам Мальцев, носил обычную одежду местных жителей: пиджак, брюки с напуском, сапоги.
– Стоять! Вы нарушили государственную границу.
Это было обязательное предупреждение. Совершенно ненужное для людей, прекрасно знавших, что они делают. Мальцев, служивший без малого два года, не сомневался, что догонит чужака, хотя тот бежал довольно быстро, лишь изредка оглядываясь. Николай прибавил ходу, а нарушитель вдруг исчез.
Сержант тоже остановился. Он догадался, пришелец с другой стороны укрылся за деревом, а что последует за этим, один бог знает.
– Выходи на открытое место, иначе открываю огонь.
Мальцеву не нравились эти игры в прятки. В конце зимы нарушитель, которого он поймал, не пытался убегать, а сразу поднял руки. Но с зимы многое изменилось. И переходы пошли чаще, и на левом берегу прибавилось немецких войск. Нарушители стали решительнее, наглее и несколько раз вступали в перестрелку с пограничниками.
Мальцева беспокоило и то, что его напарник упустит второго чужака. Время тянуть было нельзя, но и срываться без оглядки вперед показалось сержанту рискованным. Николай уже приобрел за время службы то, что называется чутьем. Он повидал контрабандистов, беженцев, обычных крестьян, навещавших через границу родственников. Попадались люди с военной выправкой, непонятным взглядом, кое-кто имел при себе оружие.
С такими разбирались в особом отделе пограничного отряда и называли их киношным словом «шпион», которое сами погранцы употребляли редко. Чаще именовали их нарушителями, чужаками. Сейчас Мальцев явно почувствовал опасность.
