Этот день, один из дней ранней весны 1883 года, выдался на удивление теплым и ясным. Легкий ветерок играл в ветвях огромных старых дубов, возвышавшихся по обе стороны длинной подъездной аллеи, ведущей в Уэйкфилд-Мэнор. Два красивых белых коня, впряженных в открытый экипаж, тяжело дыша, стояли перед большим двухэтажным особняком.
А в это время хозяин упряжки Томми Хантингтон раздраженно мерил шагами просторную гостиную, обставленную мебелью, обитой золотой парчой, с нетерпением дожидаясь, пока Кристина Уэйкфилд соизволит спуститься. Томми примчался сюда, как только принял окончательное решение относительно Кристины, но теперь неожиданно разнервничался.
Черт возьми, раньше она никогда не заставляла его ждать так долго! Заставив себя немного успокоиться, Томми посмотрел в окно, выходящее на огромное поместье Уэйкфилдов. Во всяком случае, так было, пока она не начала носить длинные платья и укладывать волосы в прическу. Теперь же каждый раз, когда он приезжает, чтобы увидеть ее, приходится торчать в гостиной не менее получаса, прежде чем она наконец решит появиться.
Томми уже почти решил отказаться от задуманного, когда мягкие ручки закрыли ему глаза и молодой человек, трепеща, почувствовал, как к его спине прижимается упругая грудь Кристины.
– Угадай, кто? – лукаво пропел звонкий голосок.
О Боже, как бы ему хотелось, чтобы она перестала проделывать подобные штучки! Все это было в порядке вещей в детстве, когда они играли среди деревьев или в этой гостиной, но в последнее время близость девушки заставляла Томми сходить с ума от желания.
Резко повернувшись, он, как всегда, застыл, околдованный ее ослепительной красотой. На Кристине сегодня было облегающее платье из темно-синего бархата, а золотистые волосы обрамляли лицо бесчисленными локонами.
– Пожалуйста, не смотри так, Томми! Последнее время ты вечно глазеешь на меня, а я из-за этого нервничаю! Можно подумать, у меня нос грязный или платье порвано!
– Извини, Крисси, – пролепетал он. – Просто ты настолько изменилась с прошлого года, что я ничего не могу с собой поделать. Как ты прекрасна!
– Как, Томми Хантингтон, ты хочешь сказать, что раньше я была уродиной? – подначила Кристина, притворяясь оскорбленной.
– Конечно, нет. Ты знаешь, о чем я.
– Хорошо, ты прощен, – рассмеялась девушка и, подойдя к обитому золотистой парчой дивану, грациозно опустилась на него. – А теперь объясни, почему ты явился так рано. Я ожидала тебя только к обеду, а ты уже здесь, и Джонси сказала, что ты ворвался в дом словно безумный.
Томми мучительно пытался найти нужные слова, поскольку не сообразил приготовить речь заранее. Ну что ж, лучше все-таки признаться, пока он не успел окончательно потерять мужество.
– Крисси, я не хочу, чтобы ты ехала в Лондон этим летом. Твой брат через пару месяцев будет дома, и я собираюсь просить у него твоей руки. Потом, после свадьбы, если ты по-прежнему захочешь увидеть Лондон, я сам отвезу тебя.
Кристина ошеломленно уставилась на юношу.
– Ты слишком многое принимаешь как должное, Томми, – резко бросила она, но тут же взяла себя в руки, заметив отчаянный взгляд и горестную гримасу на почти мальчишеском лице. Что ни говори, а она всегда знала, что этот день настанет! – Прости, что накричала на тебя. Знаю, наши семьи всегда считали нас идеальной парой, и когда-нибудь мы, возможно, поженимся, но не сейчас. Тебе только что исполнилось восемнадцать, а мне – семнадцать. Мы еще слишком молоды, чтобы венчаться. Я росла в таком уединении, и хотя люблю свой дом, все же мечтаю встретиться с новыми людьми, увидеть Лондон, немного побыть в обществе, ездить на балы и праздники. Неужели не понимаешь? – Она осеклась. Не стоит причинять Томми лишнюю боль. – Я люблю тебя, Томми, но не так, как тебе этого хотелось бы. Ты всегда был моим лучшим другом, и я люблю тебя как брата.
