Наступил очередной учебный год, как всегда, несущий с собой новые заботы, надежды и радости. На календаре был конец сентября 1986 года. Я только что вернулся из колхоза, где в составе студенческой бригады оказывал посильную шефскую помощь в сборе урожая картофеля советским труженикам села, привыкшим к дармовой рабочей силе. Накануне первых занятий в институте отпорол с левого рукава пиджака своего форменного тёмно-синего костюма устаревшую нашивку и пришил новенький знак различия с четырьмя галунами золотистого цвета. «Вот я уже и на четвёртом курсе», – промелькнула в голове радостная мысль с лёгким налётом тщеславия.
С началом учебного года в турклубе Рижского Краснознамённого института инженеров гражданской авиации наметились большие перемены: ребята-шестикурсники с механического факультета, студенческая элита спортивной секции горного туризма – Блондин, Матроскин и Большой – с головой ушли в дипломные работы и фактически отстранились от активного участия в организации различных клубных мероприятий. Волей-неволей на меня накатывали непривычно тяжёлые думы, внося сумбур и сумятицу в мысли: «Как ни печально, но зимой, после защиты дипломов, они покинут стены родного вуза… Это что же получается? Я теперь самый опытный из дееспособных студентов турклуба, что ли?.. Похоже, что так… А что? Между прочим, за моими плечами участие в горной „четвёрке“ и руководство пешей „единичкой“. Кто ещё из студентов, не считая дипломников, конечно, может похвастать таким солидным багажом?.. В самом деле, никто». В недалёкой, но весьма туманной перспективе вдруг явственно замаячил нелёгкий груз ответственности, который мне вовсе не хотелось взваливать на свои собственные плечи.
Блондин, с которым мы ещё в августе, во время летних каникул, вместе путешествовали по Северному Памиру, торжественно вручил мне ключи от склада со снаряжением, этот неофициальный признак старшинства среди студентов турклуба, и с лёгкой руки благословил на шефскую работу с новичками, каковая совсем не вписывалась в мои ближайшие планы. Мою настырную попытку уклониться от столь почётной обязанности (а я ещё лелеял хрупкую надежду пойти на следующий сезон участником в горную «пятёрку» и потому не желал себя связывать по рукам и ногам отеческой заботой о «чайниках») руководитель спортивной секции Семён Агатов, по нежному прозвищу Дядя, пресёк на корню:
– Минин, имей совесть, – сказал он с ласковой улыбкой, которая в удивительном сочетании со стальным блеском в прищуренных глазах вызывала у любого собеседника лёгкий мороз по коже. Дружески похлопал меня по плечу и добавил вкрадчиво, – пора тебе, дружок, выходить на руководящие роли. Не всё же брать, пора и отдавать когда-то. Верно? На кого мне ещё опереться, если не на тебя? – Глубокомысленно помолчав, закончил свою речь с театральным пафосом, – потрудись, дорогой, на благо родного турклуба!
Похоже, по его замыслу, я должен был тотчас вырасти в собственных глазах и головой проломить потолок. «Твоими устами да мёд пить», – ухмыльнулся я про себя и начал что-то блеять про участие в «пятёрке», но был жестоко прерван буквально на полуслове:
