ЕВРОПОЛИС
Конец съемок стал самым счастливым моментом для всего актерского состава. Напряженные месяцы работы, бесконечные интервью превратили создателей сериала в усталые тени. Большинство из них имели семьи, и они спешили скорее вернуться домой. Дэйвид Трент, исполнитель одной из главных ролей, кумир миллионов женщин и девочек-подростков, был среди них.
В аэропорту создателей сериала поджидали толпы журналистов и вездесущие фанаты. Дэйвид хмурился, недовольный повышенным вниманием к своей персоне. Его раздражали папарацци и вечное обожание поклонников. Слава и известность давили как камень. Он устал не только физически, но и психически. Дэйвид незаметно проскользнул в боковой выход, избежав встречи с журналистами, их камерами и ненужными вопросами.
На улице его ожидал автомобиль. Водитель взял спортивную сумку из его рук и открыл заднюю дверцу:
– С возвращением, Мистер Трент.
– Едем, Рауль, – устало проговорил Дэйвид, откинувшись на заднем сиденье.
– Куда поедем, Мистер Трент? В особняк или на квартиру?
Дэйвид задумался. В особняк? Там его ждала Барбара. Он вздохнул. В последние годы их отношения превратились в ряд бесконечных скандалов и взаимных обвинений. Любовь давно ушла, уступив место скуке и однообразию. Дэйвид начинал пить, появились женщины-однодневки.
– На квартиру, Рауль. Я хочу побыть один.
Автомобиль тронулся, и Дэйвид погрузился в нерадостные мысли.
Особняк он купил, чтобы угодить Барбаре, которая желала иметь огромный дом для светских приемов и вечеров. Для себя Дэйвид приобрел большую квартиру в центре Европолиса. Это было его убежище, его святыня.
В самолете Дэйвид спрашивал себя, а не съездить ли ему к родителям в Долину Роз? Необходимо с кем-нибудь поделиться своими раздумьями. Все эти годы Барбара удерживала его, требовала узаконить отношения, но Дэйвид чувствовал, что тогда придет конец его актерской карьере. Пришло время выбирать. Дэйвид снова глубоко вздохнул. По сути каждый жил своей жизнью. К тридцати годам он так и не сумел завести нормальную семью, которая стала бы защитой от бурь повседневной жизни. Барбара же любила шум, светские развлечения, вспышки камер и фотоаппаратов, показной блеск и скандалы на первой полосе газеты. Она не способна была создавать уют и спокойствие.
Резкое торможение вывело Дэйвида из тягостных раздумий:
– Что произошло, Рауль? Почему мы остановились?
– Пробка, сэр.
Дэйвид вышел из машины и осмотрелся. Ряд остановившихся автомобилей растянулся на несколько кварталов.
– Я пройдусь пешком, Рауль. До дома недалеко. Часам к четырем заезжай за мной. Поедем в особняк.
– Хорошо, сэр.
Дэйвид поднял воротник куртки, чтобы прикрыть лицо от весеннего ветра. Утром был дождь, и на проезжей части и на тротуаре всюду блестели лужи с грязной водой. Шоферы нервничали, беспрестанно звучали клаксоны.
Он увидел причину остановки движения, когда вышел на пересечение улицы Ривер Сонг и бульвара Эльм. На пешеходной дорожке в трех-четырех шагах от тротуара лежал мопед с искореженным задним колесом, а рядом стояло такси с помятым крылом. Водитель сидел в салоне и, отчаянно жестикулируя, что-то доказывал молодой девушке в кожаной куртке и полицейскому.
Дэйвид скользнул в тень ближайшего дерева. Отсюда ему хорошо было видно пылающее гневом лицо незнакомки и понурый вид таксиста. Полицейский, совсем еще мальчик, составлял протокол, попутно пытаясь успокоить молодую леди.
Невольно Дэйвид засмотрелся на девушку. Темные вьющиеся волосы красиво спадали на спину и плечи, обрамляя миловидное лицо. Солнечные лучи создавали золотой ореол вокруг стройной фигуры, и она, казалось, сияла.
Почувствовав на себе пристальный взгляд, Тара повернулась. Гнев отступил, дав место новому сильному чувству, как будто невидимой цепью ее приковало к незнакомцу. Почему в его лице столько боли? Кто он? И откуда такое ощущение, что она знает его? Какая-то томная дрожь пробежала по ее телу. Тара боролась с желанием подойти к Дэйвиду. "Дура, – девушка мысленно упрекнула себя, – увидела красивого мужчину и тут же сошла с ума".
