Вереница людей, облаченных в одежды цвета ржавчины, волокла по песчаным холмам повозку с рассевшейся толстой бабой, прикрытой от солнца неким подобием квадратного зонта с кудрявой оторочкой. Ленивый ветер трепал завитушки балдахина, баба сонно таращилась в глубь бесцветной пустыни, возницы заунывно пели; смотреть на эту процессию было тошно, глупо и скучно – тетку тащили по пустыне восемь жарких, долгих часов в прямом эфире.
Даяна дважды хлопнула в ладоши: кусок стены, занятой изображением ржавой процессии, стал тусклым. Тусклым, плоским и безрадостным, как жизнь на этой чертовой, чертовой планете. В раздражении леди сбросила с ноги домашнюю тапку, подошва звонко шлепнулась о каменные плитки пола, и кусок стены испуганно ожил вновь: та же баба, тот же заунывный мотив, тот же изумительный, выгоревший ландшафт с барханами, где жрецы старательно подвывали, воодушевляя толстуху праздничным пением, – скоро дремлющая дама встретится с сыном.
Нет, усмехнулась Даяна, не верно: скоро Большая Мать встретится с Сияющим Сыном. Причем можно быть уверенной – весь путь Большой Матери через пустыню будет транслироваться в режиме реального времени. Даяна присмотрелась к пейзажам – до храма Сияющих Сыновей топать еще часа полтора, храмовые постройки даже намеком не виднелись над пустынными барханами. И все полтора часа жрецы будут петь, баба таращиться, народ у экранов всей чертовой планеты застынет в молитвенном экстазе…
Даяна запрокинула голову и издала вопль загнанного зверя. Невероятно!!! Запрещать послам Великих Держав взять на планету хоть что-то, способное развлечь их жен…
– Миледи что-нибудь надо? – Порог гостиной, ограниченной каменными стенами и полом цвета необожженной глины, переступила низенькая сухопарая служанка. На лице Саргон застоялась и прокисла дежурная полуулыбка, с губ свалилась дежурная фраза, фигура дежурно приготовилась к исполнению любого приказа – принести воды, помыть полы, постоять с опахалом над хозяйкой, пока та смотрит ЗАМЕЧАТЕЛЬНУЮ трансляцию Странствий Матери.
Усилием воли Даяна стерла с лица кошмарное выражение цивилизованной тоски и милостиво произнесла:
– Спасибо, Саргон. На сегодня вы свободны.
Жена посла Конфедерации Свободных Миров не имела права на слабость. Недопустимо оскорблять чувства верующих рычанием у экрана, когда по нему идет трансляция такого события: Мать тащится сквозь пески на встречу с Сыном.
В следующем месяце, равном тридцати шести оборотам планеты вокруг оси, другая Мать потащится к другому Сыну. И так до бесконечности. В этом мире даже смена времен года проходит незаметно, но неизменно.
Саргон зацепилась взглядом за экран и, благоговейно прижимая руки к груди, застыла у порога.
– Вы свободны, Саргон, – уже не скрывая раздражения, повторила Даяна.
Служанка молча попятилась к выходу, прокачивая на ходу прощальные поклоны. Пока экран не исчез из поля зрения, девушка так и не смогла повернуться к нему спиной. Зрелище Путешествий Матери завораживало Саргон до тупого окостенения.
Даяна проводила согнутую фигуру яростным взглядом, шумно выдохнула и поднялась с низкого дивана, напоминающего кусок толстого обглоданного пирога с острым краем и начинкой из подушек. В баре возле зашторенного выхода на террасу муж хранил запас спиртного – местного разлива, разумеется! – максимально приемлемого по качеству. На этой чертовой планете даже спиться от тоски не удастся! Все: еда, спиртное, предметы роскоши и обихода – доставлялось в посольства принимающей стороной с собственных фабрик. Послы и сопровождающие их супруги прибывали на планету буквально голыми. Еще в транспортном челноке они меняли привычную одежду на однотипные ржавые балахоны и оставляли все личные вещи на орбите.
