Термин «массовое политическое сознание» интуитивно понятен любому российскому исследователю. Между тем его буквальный перевод на английский – mass political consciousness – в литературе практически не встречается и иностранному ученому мало о чем говорит. Фактически данное понятие используется лишь исследователями, воспитанными в марксистско-гегельянской традиции.
Проблема, однако, в том, что марксизм, положивший начало теоретическому изучению массового сознания (в виде «превращенных форм сознания», феномена товарного фетишизма и пр.), в дальнейшем, особенно после прихода его адептов к власти в России, не поощрял эмпирических исследований в данной области – в частности, опросы общественного мнения были легитимизированы лишь на закате советской эпохи. Таким образом, марксистско-гегельянская традиция как бы зависла на уровне философствования, так и не опустившись на «грешную землю».
С другой стороны, на Западе, прежде всего в США, к изучению массового политического сознания подвигла политическая практика, в первую очередь необходимость предсказывать итоги выборов. Поведение избирателей изучалось на сугубо эмпирической, позитивистской основе; подводить под исследования серьезную теоретическую базу стали уже потом. Различные аспекты массового политического сознания – общественное мнение, электоральное и политическое поведение, политическая культура, политические ценности – изучались и продолжают изучаться, как правило, обособленно, что заставляет вспомнить притчу про слепцов, ощупывавших слона: в зависимости от специализации исследователя объект изучения поворачивается к нему разными своими сторонами.
Между тем не исключено, что именно в сфере массового политического сознания лежат ответы на вопросы, волнующие и политиков, и социологов, и политологов. Почему избиратель игнорирует логически аргументированные политические программы и охотно отзывается на заведомо невыполнимые обещания и популистские лозунги? Почему население многих, если не большинства, стран мира легко жертвует демократическими свободами в пользу авторитарных практик? Почему с таким трудом приживаются новшества и изживаются архаичные предрассудки?
Чтобы найти верные ответы, необходимо сделать массовое политическое сознание предметом комплексного изучения, подвергнув исследованию не только его содержание (настроения, взгляды, установки, ценности), формирующие его институты и среду, но и взаимосвязи между различными аспектами его функционирования и развития.
Данный номер «Политической науки», не претендуя на значительное продвижение в этом направлении, фиксирует прежде всего существующее положение дел и рассматривает различные стороны массового политического сознания по отдельности. Но мысль о необходимости комплексного изучения звучит во многих из составляющих его статей.
В номере четыре раздела. В первом («Состояние дисциплины») представлены различные подходы к изучению массового политического сознания. С.В. Патрушев и Л.Е. Филиппова развивают тезис о дуализме массового политического сознания россиян – воспроизводящемся на протяжении нескольких веков совмещении традиционных (архаичных) и современных норм, ценностей и установок. М.И. Суханова предлагает использовать в качестве инструмента анализа концепцию структуры общественного сознания, выделяющую в последнем несколько уровней: первичных биологических мотиваций, глубинных культурно-ценностных ориентаций, поверхностных оценок и настроений. Г.А. Сатаров рассматривает данные социологических опросов как когнитивные сети, узлами которых являются векторы ответов на вопросы анкеты, а связями – статистически значимые зависимости между этими векторами.
