Повинуясь старой привычке, Котомкин прислушивался к мягкому стуку, с которым тунитовая подошва соприкасалась с полом. Так бывалый инженер-проектировщик пытался отгадать материал покрытия. Впрочем, на борту «Эгиды» особо гадать не надо – почти всё из углепластика.
Он шёл по одному из тысячи закругляющихся кверху коридоров. Всё дело в необычной конструкции станции. Она представляла собой 3 огромных кольца, объединённых общим стержнем – совсем как детская игрушка «пирамидка». Благодаря постоянному вращению колец – Котомкин называл их бубликами – на «Эгиде» поддерживались комфортные для человека 0,91 от земного притяжения
Спустя месяцы полёта изогнутый пол и давящие со всех сторон стены стали казаться клаустрофобу Котомкину чем-то естественным. Правда, так и не удалось избавиться от чувства, будто постоянно забираешься в сопку. Он бросил взгляд на настенный информатор: «Отсек 16Д-23».
«И чего я только здесь забыл?»
Этот вопрос относится к отсеку или ко всей космической станции? Даже сам Котомкин не до конца был уверен. Если по уму, то ему бы сейчас сидеть себе в каюте да стряпать отчёт администратору станции:
«Предохранительные блоки – 94%;
стыковочные отсеки – 87%;
электрохимический разломитель воды – 12%»
Твою ж… вот поэтому он здесь! Когда он увидел данные, в голову закралась шальная мысль – взять да подменить эти вшивые двенадцать процентов. Но нет, нельзя. Бумага всё помнит, а электронная бумага – тем более.
Поэтому пришлось Котомкину слезть с насиженного кресла заместителя главного инженера и проверить показатели счётчика самостоятельно. И всё из-за инженеров-недоучек, которые даже прочитать инфографику нормально не могут! К сожалению, в наше время таких большинство.
Наконец, Котомкин дошёл до нужного терминала. Так. Инженер, может, и недоучка, но данные считал правильно. На мгновение мелькнула до одури страшная мысль:
«Выходит, не справляется «Заслон 10» с обслуживанием станции»
Но как такое возможно? Котомкин чуть ли не наяву увидел, как будет класть отчёт на стол администратора «Эгиды». Внутри всё болезненно сжалось. Должно быть, это всего лишь ошибка дисплея. Сломалась приборная панель, выводящая данные на экран. Замглавы облегчённо вздохнул. В конце концов, разломитель ведь отвечает за электролиз воды и выработку кислорода. А дышится, вроде, ничего так – свободно.
Да, всё дело в дисплее. Заслон способен выявлять любые поломки и устранять их ещё до того, как мы, люди, хоть что-то заметим. Инженеры-люди на этой станции – всего лишь балласт. Тут Котомкин поймал себя на противоречии. Ведь дисплей сломан, а значит всеведущий Заслон должен был его починить…
Заместитель главного инженера вспомнил, что всё это время ему в плечо дышал виновник переполоха. Тот самый недоучка – Поминайкин. Вообще-то, он по фамилии Повалов. С чего вдруг Поминайкиным стал?
– Слушай, Поминай, – тщедушный инженер вздрогнул как лист на ветру, – Ты же техников на осмотр объекта направил?
– Ну, направил запрос, – сказал тот, опустив глаза, – Да только Заслон должен был починить…
– Мы сейчас не про Заслон. Люди там были уже? Глазами посмотрели?
– Да-к ведь Заслон, Сергей Палыч…
Котомкин тяжело вздохнул. Поминай быстро смекнул что к чему и, наконец, сказал как есть:
– Неделю уже запрос висит. У них плановый осмотр туда скоро. Говорят, тогда и посмотрят. Да только нельзя больше ждать, Сергей Палыч! Я эти данные несколько раз перепроверил!
Парня ситуация, видать, беспокоит. Взял, да в обход непосредственного начальства, его, Котомкина – замглавы инженера на многотысячной станции-добытчике, заставил лично поломанный терминал осмотреть. Ну и чёрт бы с ним:
– Пошли, – Котомкин чуть сбавил тон, – Раз уж вытащил меня из кабинета, прогуляемся до твоих техников и всё спросим.
