– Мам, я не знаю, как, но ты должна мне помочь! – выпалила я с раздражением. – Ты же мама, у тебя там и жизненный опыт, и прочее, и тому подобное, придумай что-нибудь!
– Ну доченька, ты уже взрослая и сама в состоянии решить все свои проблемы…Причем тут я?
– Понимаешь, да, я взрослая, но в моем понимании есть еще более взрослые, такие как ты, папа, тетя Роза и прочие наши родственники.
– Карина, я в твоем возрасте уже замуж вышла, – ехидно заметила мама.
– Сочувствую! – недовольно буркнула я и села в кресло напротив мамы.
Не смотря на занавешенные шторы, было заметно, что ленивое солнце уже начинает освещать дворик, а день набирает свои обороты. Сколько себя помню, я всегда очень любила смотреть в окно. С нашего седьмого этажа открывался отличный вид на парк, расположившийся неподалеку. Помню, как в детстве, когда родители включали какое-нибудь свое кино в гостиной, я приходила в свою комнату, залезала на диван рядом с окном, и читала. Интересно, что с детства моя комната мало изменилась, все тот же шкаф с зеркалом, занимающий половину стены, огромная карта Мира, мягкое и очень удобное кресло в углу, телевизор. Только комод с игрушками поменялся на туалетный столик, а диван под окном заменился на удобную кровать. Именно на кровати и сидела мама, а я заняла удобное положение напротив.
Мы неподвижно смотрели друг другу в глаза, заранее зная, что победа в этой схватке будет за мной. Холодная молодость против доброй мудрости. Несмотря на то, что у мамы было пару лишних килограммов, она была обладательницей весьма привлекательной внешности. Густые волосы, зачастую собранные в высокий пучок, густые брови, а также необычно молодые глаза делали мамину внешность одновременно величественной и какой-то располагающей. К сожалению такие ее черты абсолютно не передались мне. Моя красота была совсем другая, более приземленная и угловатая, я бы сказала. Меня можно было часто увидеть с нахмуренным лбом, растрепанными прямыми волосами и ехидным надменным взглядом. Но что выросло, то выросло. К моим двадцати четырём годам я научилась замечать и подчеркивать все достоинства своей внешности и красиво нести холодную рассудительность в этот Мир. За этими мыслями мама как раз устала играть в гляделки и отступила.
– Ладно, давай, объясни нормально, что я должна сделать.
– Завтра должен прийти курьер и принести посылку. А ты ее должна принять…
– Подожди, – перебила меня мама, – Ты неправильно начала. Я так понимаю правильнее будет сказать – «Мама, ты должна отпроситься с работы, принять посылку…», верно?
– Ну да, – раздраженно ответила я, так как голова уже кипела. – Принять посылку, распаковать, проверить, все ли там на месте. Я тебе кстати заранее оставлю список, что там должно быть. Сфотографировать мне, чтобы я оценила состояние товаров, после этого отпустить курьера, а потом сразу привезти бокалы из посылки мне на работу. Главное их не разбить, а то даже боюсь представить, сколько они стоят!
– А с остальными вещами из посылки что делать?
– Аккуратно положить в самое безопасное место и надеяться, что с ними ничего не случиться, – устало ответила я. – Ну как, сделаешь?
– Сделаю, – услышала я театральный вздох. – Но я не понимаю, если это дело по работе, почему ты не можешь остаться сама дома и принять посылку, или почему ты ее не заказала на рабочий адрес?
– А вот это самое интересное! Посылку заказала не я, а жена моего начальника. Я как-то пропустила тот момент, когда из личной помощницы Владимира Андреевича я превратилась и в помощницу его жены. Но самое важное, что этот момент пропустила не только я, но и сам Владимир Андреевич. И именно поэтому я должна быть на работе и выполнять свои непосредственные обязанности.
