Весна
Отдав весь повод Орегу, я пронеслась по обочине размокшей после вчерашнего ливня дороги, вдоль бесконечного ряда экипажей со всевозможными гербами и затейливыми украшениями, ощущая всей кожей настойчивый и обеспокоенный взгляд Алмера, что следовал за мной неотступно, как ему и полагалось. Обязанность слуги и личного конюшего – присматривать за тем, чтобы лошади были в порядке и чтобы юная хозяйка не свернула себе шею, разъезжая на норовистом подарке отца к совершеннолетию. И только мы вдвоем знали, что его беспокойство обо мне не просто должностные обязанности, а нечто настолько большее и глубокое, что от постыдных мыслей об этом мне становилось жарко и тесно в собственной коже. И никакая бешеная скачка с ветром, бьющим в лицо, не охладит мои пылающие от стыда и предвкушения лицо и сердце, не выметет прочь недостойных мыслей, не унесет страх и чувство вины за то, на что почти согласилась.
Комья грязи вырывались из-под копыт Орега и частенько влетали в открытые окна таких же неимоверно безвкусно украшенных карет, какими были и сидевшие в них разряженные в пух и прах девицы и их сопровождающие, направлявшиеся ярким потоком к дворцу правителя. Возмущенные вскрики и визги, раздававшиеся вослед, только забавляли меня, отвлекая от бесконечно вращавшегося последнее время в разуме водоворота мятежных мыслей. Неужели я решусь?
– Да что она себе позволяет! – понеслось мне в спину, когда очередной слякотный комок врезался в дверцу экипажа аккурат посредине выпуклого золоченого герба, изображающего какую-то рептилию, очевидно, дракона, явно мучимого запором, учитывая его позу и оскаленную морду.
Надо же, деточка семейства Оршо Альнигрис достигла положенного возраста и в этом году наверняка мечтает быть одной из самых завидных дебютанток на празднике Выбора. Правильно, мы же ровесницы. При мысли о необходимости моего присутствия на этом действе передернуло. А еще при воспоминании о том, какое воодушевленное выражение лица всегда появлялось у отца, когда он говорил о моем первом официальном выходе. У него на свою единственную дочь были эпичные планы, не так ли? Как жаль, что я их не оправдаю, папа. Я так люблю тебя, но и его тоже.
Смятение снова мутной волной поднялось в душе. Оглянувшись через плечо, я поймала вопрошающий, тревожный взгляд Алмера и ударила пятками по бокам коня, ускоряясь еще больше. Но даже в дробном перестуке копыт мне все слышалось: «Решусь? Решусь? Неужто… решусь?»
Хотела по привычке свернуть с основной дороги к служебному проезду прямо на конюшню, но тот неожиданно оказался перегорожен повозками с провиантом для празднества, а я уже разогнала Орега так, что резко остановить его было невозможно. Под обеспокоенный выкрик Алмера, я сильно потянула удила вправо, заставив жеребца сменить траекторию движения и едва не уложив его этим на бок, буквально в последний момент успела проскочить между двумя экипажами, въезжавшими в главные ворота. И хорошо, что во время разворота часть скорости удалось погасить, иначе я с разгону влетела бы в группу ездоков, что неторопливо двигались сейчас по главной аллее, ведущей к парадному входу дворца. Орег встал на дыбы, чуть не сбросив меня, чего мне внезапно почти захотелось. Ведь тогда не нужно будет присутствовать на проклятом празднике Выбора и самое важное в жизни решение тоже придется отложить… совсем не по моей вине, а в силу обстоятельств. О, Пресветлая Даиг, насколько же я труслива и эгоистична! Разве тот, кто способен на настоящую любовь, стал бы думать о чем-то таком?
Мое, безусловно, эффектное, появление не прошло незамеченным. Несколько всадников резко развернули коней… да нет, какие же это кони – натуральные чудища! Мохнатые, как диковинные северные быки из дворцового зверинца, раза в два крупнее моего изящного жеребца, все светлых мастей, от серой до соловой, с ножищами, больше напоминающими стволы корабельных сосен, с густыми гривами и хвостами, достигающими земли, и жуткими темными глазами. Они уставились на моего обомлевшего беднягу, тонкокожего ахлийца, с таким выражением, будто были плотоядными и вполне готовыми его сожрать на месте. На таких взглянешь раз, и поверишь – могут.
