– Эй, Тимур, мне рассказали про старую заброшку у леса! Пойдем, полазим там? Где-нибудь в подвале найдем спрятанный сундук с сокровищами, сдадим все золото в ломбард, накупим мороженого и будем поедать его, пока температура в наших ртах не перевалит за минус сто…
– Какое заманчивое предложение… У леса, говоришь? Первый раз слышу, ну пошли!
С этими словами ребята помчались осуществлять задуманное. По словам Паши, заброшка находилась в пятнадцати минутах ходьбы. Она представляла собой старое двухэтажное здание с выбитыми окнами и деревянными дверями.
Тимур и Паша – самые закадычные друзья. Они друг с другом с пеленок. Эти ребята были готовы пойти вместе и в огонь, и в воду.
Если кто-то видел Пашу, то он точно знал – где-то рядом ошивается и Тимур. Они действительно всегда были вместе.
Кто зимой в сорокаградусный мороз катается с горки, лепит снежный бункер и кидается снежками? Тимур и Паша!
Кто вечером натаскает сочных яблок у соседей, не испугавшись даже грозной собаки? Тимур и Паша!
Кто, как только наступит весна, не отходит от ручьев, пуская по течению пробки от бутылок и представляя их корабликами? Тимур и Паша!
– «Тимка дурак», – прочитал Паша надпись, написанную кривыми буквами на кирпичике здания рядом с дверью, – Смотри-ка, Тимыч, тебе тут послание из прошлого!
– Ничего подобного! Знаешь сколько Тимуров на планете?! – шутя, толкнул в бок парнишка своего друга.
* * *
Часа через три, успешно облазив каждую комнату, друзья, вымотанные и вспотевшие, пошли по домам. Уставшие, но счастливые.
– Черт, если я не приду к десяти, из меня папа все кости выбьет.
– Да ладно тебе, шевели ногами и успеешь. Пашка-черепашка!
Так, время 21:54. Отлично!
Уже подхожу к дому. Запыхался. Перевожу дыхание.
Мама обещала испечь печенье к вечеру, надеюсь, она не забыла о своем обещании.
Стоп, что-то не то. Что за тень в моем окне? Кто пришел к нам в столь поздний час? Ладно, наверное, сосед дядь Гриша снова хочет деньги занять. У-у-у, пьяница, надоел уже!
Я открываю дверь, переступаю через порог. Взгляд опускается вниз – на полу я замечаю грязные следы, ведущие в зал. Следы большие, такие может оставить только мой отец. Но если бы папа прошелся по дому в обуви, то мама бы всю грязь вытерла папиной же головой.
«Еще раз пройдешься в обуви по дому – и я всю грязь твоей головой вытру», – пригрозила как-то она моему отцу, когда тот, торопясь на работу, забыл дома телефон и, не разуваясь, вернулся за ним в комнату.
