1
Офисный модерн
Макс, ты пойдёшь на обед, – вежливо спрашивали коллеги по работе, хотя знают: в рабочее время я не ем уже больше года. Из-за травмы, полученной при неясных обстоятельствах, я почти полностью потерял чувство вкуса еды. Что обиднее всего – , обоняние при этом никуда не делось.
– Нет, у меня есть кофе.
– Понятно.
Теперь я мог спокойно посидеть один. Не торопиться делать то, что делал. Что самое приятное – слышать свои мысли, которые уносили меня в старое кино, в книжную лавку «Шекспир и компания» в Париже на левом берегу Сены. Иногда же я задумывался, что в «Джуманджи» слишком мало фишек. А между тем, сыграть в неё стоило бы каждому, кто сейчас пошёл на обед.
Меня зовут Максим. Мне 27… нет, 28 лет. И, возможно, всё, что нужно обо мне знать, – это то, что мы с вами, скорее всего, не станем близкими друзьями или приятелями. Причина этому довольно банальна: после травмы головы, как говорят мне большинство моих знакомых, я потерял вкус жизни.
Возможно, они правы. Но так не считаю. Странно полагать, что кто-то потерял вкус жизни, а кто-то нет, кто-то живет правильно, а кто-то нет, кто-то наслаждается хот-догом, а кто-то варёной овсянкой. Надеюсь, вы поняли о чем я.
Вернувшись с обеда, генеральный директор позвал меня посовещаться тет-а-тет. Сразу стоить отменить: все наши разговоры носили весьма положительный окрас – как с его, так и с моей стороны. Я всегда понимал, что нужно людям, хотя никогда не стремился этим пользоваться. Мне нравилось просто предоставлять им пространство, где они могли бы раскрыться заново – в том числе для самих себя. Но стоило этому случиться, как они начинали злиться, на меня в особенности. Так я и развёлся уже в 22 года.
– Максим, цель данного собрания не совсем формальное, хотя и это тоже. Нам надо понять, где мы сейчас находимся и куда двигаемся дальше.
Хм, так начиналось всегда, по крайней мере, ничего плохого не предвиделось.
– Да, Виталий Федорович, хорошо.
– Результатами я в целом доволен. Куда двигаемся дальше, какие у нас глобальные планы и промежуточные результаты?
– На данный момент завершается работа над страницами сайта по проектированию зданий. После займёмся стройкой. Цель до конца года – 10 тысяч посетителей.
– А сейчас сколько?
– Семь.
– Ух ты. Как считаете, готовы ли вы перевыполнить план?
– Эм, если честно, то я и так человек-оркестр, Виталий Фёдорович. Возможно, стоит моему отделу немного расшириться, и тогда появиться возможность перевыполнить план.
– Да, об этом я и хотел поговорить. Что нужно, чтобы перевыполнить план или хотя бы взять в работу наш с вами давно отложенный проект по выходу на англоязычный рынок?
– Мне понадобится… (перечислил всё, что уже давно обсуждалось сто раз).
– Хорошо, согласовано. Повышаю вас до руководителя отдела и жду результат к концу года.
– Надо полагать, и зарплата подрастёт?
– Не без этого, видимо. Сколько хотите? На сколько больше вы себя оцениваете?
– На 30 тысяч больше.
– Ага, ну хорошо, согласую с Марией. Следующие совещание по промежуточным результатам через месяц.
– Отлично, спасибо, Виталий Фёдорович.
Вот так. Может показаться, что меня просто повысили до руководителя отдела. Конечно, я радовался. Хотел сразу поделиться с близкими этой новостью. Но проблема была в том, что отсутствие «вкуса жизни» не давало мне зависти по-настоящему близких людей. Что ж, опишу это хотя бы в своей книге.
2
Милый вечер
Просыпайся, любимый…
Мы проспали с тобой весь день. Просыпайся, ты знаешь, сколько сейчас времени.
– Нет. И знать не хочу.
– Зато твой кофе уже ждёт тебя на столе.
– Ладно. сколько сейчас?
– Почти полдень.
– Да ладно.
– Ага.
– А ты давно встала?
– Чуть больше часа назад.
– Угу.
Я встал и сразу сел за стол. Чашка стояла на белом блюдце с тонкой каймой – красиво, как в кино. За моей спиной запах кофе становился только насыщеннее: кухня была позади, и аромат свежезаваренного напитка в турке был гуще, чем в моей чашке. Солнце било в глаза – слепило. Щурясь, я видел только белоснежное утро, отражённое в глазури фарфора. Сделав первый глоток своего самого любимого напитка, пошла реакция, как у собаки Павлова, и моя голова начала соображать, несмотря на то, что кофе, конечно же, ещё никак не мог повлиять на этот процесс.
