Сорняки были разными – то гладкие, то колючие, но все высотой не менее метра, и после десяти минут ходьбы по ним всё тело начинало чесаться. А они были в пути уже больше десяти часов, и никто не помнил, когда именно начался этот миниатюрный лес, да это и не имело уже никакого значения. Мир словно ограничивался пыльными зелёными стенами, обступившими путников со всех сторон.
На горизонте – редкие облака, а над головой – только серое небо и нещадно жгущая землю звезда. Пламенное солнце палило сквозь тонны взвешенных в воздухе пыли и сажи, ставших привычной и неотъемлемой частью атмосферы после теперь уже далёкой войны.
Жарко и душно. Солёный пот заливает глаза, пропитывает одежду, капает с носа и бровей на пыльные листья, стекает на губы, испаряется со спины, унося из тела драгоценную влагу, которой и без того постоянно не хватает.
Путников было трое: мужчины-проводники и женщина, которая обещала хорошо заплатить им за сопровождение.
Тот, который шёл первым, был тёмный, среднего роста, с растительностью на лице, подвергнутой когда-то попытке придать ей некую форму, отчего длина щетины на шее и подбородке несколько разнилась, но всё же усы сильно выдавались вперёд. Трудно было с ходу определить возраст путника – средний человек оценил бы его лет на тридцать, хотя он, наверно, был значительно моложе; видимо, его старили тёмные глаза и хмурые густые брови.
Второй был светловолосый, но, в отличие от своего спутника, ещё молодой парень, с едва выступившими над губой усиками. Держался он ровно и бодро, да и вообще было такое чувство, что он шагает не по двухметровым сорнякам, а по дороге в строю.
Женщина же – с русыми волосами, голубоглазая, со слегка пухлыми губками – совсем не вписывалась в их компанию: новая одежда, в отличие от десятки раз заплатанных штанов и курток её проводников; новые ботинки, совсем не похожие на непонятно из чего сделанные башмаки светловолосого; качественный, из плотного брезента рюкзак и, как финальный штрих, широкополая шляпа из плотной ткани цвета хаки. На вид ей было от двадцати до двадцати пяти. Но проводников ничего из перечисленного не должно было интересовать – им платили только за сопровождение без лишних вопросов, и их это вполне устраивало.
– Если не поторопимся, то не успеем до посёлка засветло, – сказал первый, Виктор.
– Я смогу идти быстрее, если нужно, – ответила ему женщина, имени которой они не знали.
Второй парень, Сте́фан, был не местным. Когда его отряд попал в кузбачёвскую засаду, в живых осталось только трое. Один погиб от полученного ранения через час, второго вскоре загрызли хищники, но Стефан сумел остаться в живых. Он смог перейти через горы и добраться до одного из лагерей «вечных солдат», где и обменял свой карабин на еду и небольшую сумму денег. Там он и прибился к Виктору, который предложил ему податься на окраину Первого города, где ещё можно было раздобыть что-нибудь годное для обмена или продажи.
Сорняки, казалось, становились всё гуще, но Вик продолжал продираться сквозь них, не думая останавливаться. В какой-то момент очередной стебель хлестнул Стефана по носу, и парень не выдержал:
– Вик, ну за каким лешим мы прёмся через кушари? По дороге мы бы потеряли полчаса максимум! Разве такой большой был бы крюк? – хотя Стефан держался молодцом, маршрут ему явно не нравился.
– Я знаю, где идти безопаснее. Я вырос в этих местах. Как раз на дороге после заката у тебя больше шансов поиметь приключений на свой зад. Давай не будем разговаривать, мне нужно слышать, что происходит вокруг.
