Последний старец. Сталинградский снег. Черт побери!

© Станислав Богданов, 2019

© Серафим Богданов, 2019

ISBN 978-5-0050-4702-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

…Посреди ночи Сталина разбудил осторожный стук. Он встал и, запахнувшись в пижаму, подошёл к бронированной двери, что отделяла длинный коридор с пунктом охраны от его половины. То был майор Хрусталёв, начальник охраны объекта «Ближние дачи», что назывались Кунцевскими.

– Что случилось? Докладывайте, товарищ Хрусталёв, – Сталин, словно неохотно зевнул. Но его внимание быстро переключилось на волну предстоявшего разговора.

– Товарищ Сталин! Товарищ нарком внутренних дел и комиссар государственной безопасности минуту назад звонил по спецлинии «Кремль-1». Просил передать дословно: на вверенном участке за истекшие сутки происходят изменения.

– Вот как… – Сталин не выдал своего волнения. Лишь посмотрел поверх вихрастой головы майора. – Товарищ Берия ещё на проводе?

– Так точно, товарищ Сталин.

– Хорошо… Ступай и сообщи: сейчас буду говорить с ним. Смотри, что б не отключили линию.

– Есть, товарищ Сталин!

Развернувшись на каблуках вычищенных до синевы сапог, скрипя портупеей, Хрусталёв строевым шагом вышел. Аккуратно притворил массивную дверь. Бронированную, с открывающимся «окошком» для контактов с внешним миром. А Сталин, набросив поверх бязевой полосатой пижамной рубахи свой китель, прихватив коробку спичек и пачку папирос «Герцеговина Флор», направился по коридору на остекленную веранду. Там, возле шифоньера с телефонным аппаратом стоял Хрусталёв. Он держал на вытянутой руке трубку. Другой охранник в звании лейтенанта, что дежурил за столиком с аппаратами внутренней и городской линии, также стоял навытяжку. А на веранде, щёлкая каблучками, в наброшенном пуховом платке с вышивкой «ришелье», высоко взбитой причёской из золотых волос, суетилась у самовара Валентина. Когда успела его приготовить, с довольной истомой подумал вождь, прежде чем взял трубку. Одна мысль неприятно кольнула его вдобавок к тому, что он услышал от Хрусталёва. Но её, эту мысль, он решил отложить на потом.

– …Сталин слушает, – сказал он в мембрану. – Говори, Лаврентий.

– Товарищ Сталин! Только что мне сообщили. На вверенном участке противник зашевелился. С вечера на танкоопасных направлениях выставлены заслоны из противотанковых батарей. А сегодня с ночи он освободил первую линию. Оставил там одних наблюдателей.

– Немедленно приезжай, – Сталин, не подавая виду, вставил папиросу в усы. Чиркнул спичкой. Закурился голубоватый сладкий дымок.

Знаками он велел охране удалиться. Вале, что было вознамерилась сделать то же, тут же подмигнул. Она удивлённо раскрыла синие, казалось, бездонные глаза.

– Зачем тебе уходить, Валюша? – удивлённо в свою очередь промолвил он. Его рыжие, подбитые сединой брови, изломались, создавая пирамидальную складку во лбу. – Ты мне нужна. Если, конечно, общество старого, замученного жизнью человека, тебя не смущает. Известно, дело молодое…

– Товарищ Сталин! Как можно? Конечно, я останусь, – заспешила она. И уже в полголоса: – Осип Виссарионыч! Я что хотела сказать: ко мне вчера в городе, у аптеки на Кузнецком, двое прицепились. Один сержант ВВС, другой майор из артиллерийского управления, с папкой. Всё нарочно громко говорили насчёт нашего наступления на Волге. Будто на Волге наши наступать будут. А отвлекающий удар где-то на севере или в центре. Под Москвой или Ленинградом. Мол, под Сталинградом слишком удачное положение сложилось. Вот так…

– Очень может быть, – пустил дымные кольца Сталин. – Сам не знаю, где наступать.

– Не может быть! – удивилась Валя. – От вас впервые такое слышу.

– А ты бы где наступала? – не моргнув, спросил Сталин.