Судя по всему, в обледенелом мире безымянной планеты существовало некое подобие утра. Чернильный мрак окружающего пространства неожиданно стал тонким, как папиросная бумага. В глубоких каменных пещерах дрогнули и колыхнулись стылые озера жидкого кислорода. На фоне разгорающегося зарева из-за неподвижных, причудливо изуродованных метеоритами зубцов дальней горной гряды внезапной вспышкой показался краешек чужого ослепительно-голубого солнца. Искаженный туманом и обманчивой перспективой, на мгновение он померк, пересекая по диагонали одну из ледниковых вершин, скользнул вверх по ущелью и вспыхнул вновь несколькими градусами правее. Повернув голову, Лафарж сумел различить, как со склонов гор в глубину долины потянулись огромные и невесомые облака потревоженного инея. Перевалы окрасились в бирюзовый цвет. Многокилометровые, неправдоподобно четкие тени скалистых пиков отвесно упали на растрескавшееся от ежесуточного чудовищного перепада температур низинное плато, покрытое густым слоем дымящегося кристаллического снега. Темнота неторопливо отступала с плоскогорья, подолгу задерживаясь возле громоздких валунов, расколотых жестоким морозом, цепляясь за острые карнизы и оставляя черные лужицы под осыпающимися базальтовыми уступами.
Прошла целая вечность абсолютного холода, прежде чем голубой диск с неровным нимбом протуберанцев целиком поднялся над горизонтом. Подтаявшие массы рыхлого снега начали обрушиваться в предгорья титаническими лавинами. Шершавые, слоистые, сизые от тонкой известняковой пыли ледяные шапки, уродливые грибы, выросшие на валунах за короткую местную ночь, заструились тягучими ручьями жидкого хлора, который быстро испарялся и плотными ядовитыми клубами расползался по поверхности скал. Оставляя за собой смазанный зеленоватый след, анилиновая звезда начала очередное патрулирование в небе одинокого космического острова, миллиарды лет бесцельно дрейфующего посреди Великой Пустоты.
Окружающее пространство внезапно потемнело – зафиксировав критический уровень освещенности, опасный для сетчатки глаз виртуального пилота, контроллеры автоматически понизили яркость экранов внешнего обзора. Лафарж моргнул от неожиданности и перевел взгляд на мерцающее серебром табло хронометра, парившее перед ним на расстоянии вытянутой руки рядом с горизонтальной строкой программного меню. Наступление очередного рассвета означало, что прошло не меньше двух часов бортового времени с того момента, как они с Семеновым проникли внутрь защитного периметра базы. По предварительным расчетам на всю операцию им отводилось три четверти часа плюс-минус десять минут, включая акцию прикрытия и отход. Запас времени был минимальным и не оставлял возможности для маневра, но охотники рассчитывали воспользоваться эффектом неожиданности и беспрепятственно исчезнуть задолго до объявления общей тревоги. Однако нелепая гибель Волка в самом начале миссии отправила детально разработанный план к чертям. В результате вместо того, чтобы, посеяв панику среди пиратов, отступать к подпространственному коридору, Лафарж был вынужден ужом ползти над плоскогорьем, укрываясь от боевых кораблей, которые обезумевшие от ярости вражеские пилоты все-таки сумели поднять с разгромленных стартовых площадок.
Оставшаяся справа глубокая вулканическая выемка была доверху наполнена чернотой. По ее краю параллельным курсом двигался неразличимый среди скользящих теней злополучный пассажирский лайнер. Огромный корабль с трудом маневрировал среди исполинских известковых колонн и проросших из почвы пятидесятиметровых ледяных игл, однако Лафарж надеялся на мастерство и самообладание его пилота. Противник временно потерял их из виду, и теперь необходимо было перевести дух и без спешки просчитать, как действовать дальше.
