– Привал! – громко скомандовал командир группы и поднял бинокль.
Трое плечистых парней немедленно облюбовали удобные камни, затянутые мягким лишайником. Положив на колени свое оружие, они с наслаждением вытянули натруженные ноги.
Поисковая группа находилась на северном склоне высокого гольца, довольно близко к его вершине. Далеко внизу остались густые заросли тонких лиственниц и сосен, непролазный бурелом кедрового стланика сменился отдельными кустиками, цепляющимися за глыбовую осыпь, тянущуюся до самого верха горы. Высота была довольно приличной, здесь до сих пор сохранились отдельные островки зернистого, тяжелого снега.
Четвертый член отряда, молоденькая девушка, присела, прислонила мощную винтовку к высохшему стволу стланика и принялась увлеченно выискивать среди вытаявших кустиков брусники гроздья прошлогодних, сладких ягод. Покосившись в ее сторону, командир недовольно поморщился, припал к окулярам, палец лег на регулятор резкости.
Мощные линзы хорошего бинокля приблизили сероватое пятно наледи, возле которой отряд провел ночь; взгляд скользнул дальше, в сторону далекого безобразного шрама, оставшегося на месте таежного ручья. Старатели уже давно отработали эту россыпь, изуродовав долину на несколько километров. Кроме старых следов золотодобычи и триангуляционного пункта на уплощенной вершине гольца, других заметных следов человеческой деятельности здесь не наблюдалось.
Маленький отряд поисковиков был заброшен сюда еще вчера утром. Самолет выбросил парашютистов над сырой марью, при этом двое ребят, пробив торфяную корку, здорово вывозились в болотной грязи и вымочили свою одежду. Но лучшей площадки в этих местах попросту не нашлось; от выхолощенного русла ручья пришлось бы идти гораздо дольше, а приземление на каменную осыпь чревато почти неизбежными переломами ног. После марш-броска выйдя в заданный район, оперативники прочесывали его вот уже на протяжении тридцати часов. Их не остановило и наступление темного времени суток. В этих высоких широтах в июне можно было различать крупный текст даже в полночь, а кроме того, у каждого был прибор ночного видения с запасом батарей. Максимум, что они могли себе позволить, – полуторачасовой привал неподалеку от наледи.
Однако поиск никаких результатов так и не принес. Отряд спугнул одинокого изюбра, нашел несколько давних кострищ, засыпанный разведочный шурф и россыпь старых бутылок возле геодезического знака. В это пустынное место они шли с надеждой на более значительные находки– издалека здесь виднелся некий странный белесый предмет в окружении сверкающих блесток. Но при ближайшем рассмотрении он оказался обычным медвежьим черепом, надетым на ржавую перфораторную штангу, вбитую в отвалы старой геологической траншеи. При ее проходке взрывы засыпали всю округу крупными пластинами светлой слюды, она и давала такие странные отблески.
Командиру смертельно хотелось присесть рядом со своими ребятами, ходьба по этим проклятым камням вымотала его до дрожи в коленях. Но приходилось крепиться, не показывать вида. Иначе придется потерять часть самоуважения, ведь эта зеленая девушка, навязанная в группу незадолго до вылета, держалась с таким видом, будто находится на прогулке в городском парке. Проклятая практикантка вот уже больше суток легко прыгала по шатающимся камням; в душе каждый член отряда неистово надеялся, что она непременно сломает ногу и можно будет наконец-то отдохнуть по-настоящему. Но тщетно. Девчонка шагала как заведенная и даже на привалах не спешила присаживаться, вечно находила себе какое-нибудь глупейшее занятие. То разбирала свой карабин, проверяя, нет ли влаги или мусора в механизме, то просто бродила вокруг стоянки, пугая пушистых пищух и с явным восторгом изучая скудную северную флору. В общем, вела себя как простая беззаботная туристка на загородной прогулке.
