Предисловие. наши жизни не такие красивые, но пусть они будут честными
Сколько раз мне приходилось слышать: «Боюсь, приду в храм и сделаю что-то не так, и поэтому не иду, а очень хочется…»
У кого так, ловите пару эпизодов из моей жизни.
Мне девять лет, и меня крестят. Я путаюсь в выданной простыне, стараясь ходить четко по кругу, и с трудом удерживаю свечу. Затем нашу группу новеньких христиан разного пола и возраста ведут в храм.
Выстроив нас рядком, священник начинает заводить в алтарь мужчин. Я томлюсь. Когда он берет младенца и идёт по предыдущему маршруту, мне приходит в голову добрая мысль помочь (христианка же), и я след в след шагаю за батюшкой.
Амвон, солея (ого, мягкий ковёр), царские врата, перешагиваю «черту» и застываю: справа полностью голубая стена с нарисованным голубем и что-то невероятно важное, от чего не оторвать глаз.
Глаза мне «оторвал» батюшка. Повернувшись и обнаружив диверсанта, замахал на меня младенцем, довольно громко поясняя, что мне тут не место. Младенец его поддержал не менее громким возмущением от тряски. «Ну и ладно, – подумала я, – ну и не буду тебе помогать».
…Мне двадцать шесть лет. Я работаю в храме, где хочу быть максимально полезной, и поэтому хватаюсь за все дела, какие подворачиваются. На мое счастье, начинается подготовка к Рождеству и этих самых дел завались: от готовки в трапезной до мытья полов (отскребать воск от пола, кстати, трудно).
Наступает праздничная ночь, я чувствую себя Золушкой, которая таки успела посадить восемь розовых кустов и может ехать на бал. Переодеваюсь в чистое, умываюсь, иду на левый клирос – там нет хора, поэтому можно всю службу стоять не в тесноте. Через полчаса восемь розовых кустов заставляют меня присесть и плавно уносят в страну глубокого здорового сна.
Потом говорили, что настоятель, проходя мимо по солее, пару раз предпринимал попытки шипением разбудить меня и мою совесть. Помогло кадило, которое прилетело точнёхонько мне в лоб.
Несмотря на это, я чувствовала себя крутой, потому что мне доверили носить воду, которой окропляли людей во время крестного хода. Для меня эта чаша была все равно что кубок победителя, грааль.
Я это к чему всё? Ошибки у вас будут обязательно и не раз, инфа – сотка. Но это вопрос приоритетов: бояться и сидеть в кустах или бояться, но делать и идти к своей цели. Как говорит одна моя подписчица: позорься до конца. Оно того стоит.
Людей, заходящих в храм впервые, видно за версту. Это вид человека, которого вытолкнули на сцену в Олимпийском говорить речь, а он вообще-то просто за хлебом в соседний универсам шёл. Думаю, что это происходит от того, что «старожилы» храмов, православные паблики в сети, православная худлитра и иже с ними транслируют вовне исключительно правильное житие. Да, там есть кокетливый отсыл «ах, я такое грешное создание», но вообще, если ты не увидел, что я истина в последней инстанции, то тебе У НАС делать нечего, проваливай!
Они не нарушают постов, не пропускают утренних и вечерних молитв, на службах стоят не шелохнувшись, всё понимают и вообще всячески подвизаются по жизни.
Любому накидают миллион правил и предписаний, а их не то что соблюсти, но и запомнить-то все порой невозможно! Не понимаю, почему они до сих пор ходят и не пользуются крыльями?..
Я обращаюсь к тем своим читателям, которые собираются в храм, но никак не соберутся: таких, как мы с вами, там больше, просто все боятся, что их праведными перьями закидают, и поэтому не отсвечивают. Да, кто-то из нас срывается в пост или еще только собирается его попробовать, кто-то ругается и раздражается, курит, мало молится или пока еще не молится, прочитал всё про год быка, а вместо чтения Евангелия лежал и смотрел ток-шоу, стараясь слиться с обивкой дивана, и т. д.
