В стране шла перестройка. Со всех трибун звучали призывы к ускорению, гласности и демократизации. Людям казалось, что если навести порядок в экономике и сломить всесилие партийного аппарата, то появится свет в конце туннеля и жизнь советского общества войдет в русло ленинской утопии. Никто не подозревал, что карнавальная атмосфера этих лет вскоре завершится развалом первого в мире социалистического государства.
У входа в ресторан пьяный уговаривал швейцара:
– Батя, один флакон, и адью!
– Сказано: всё закрыто!
– Батя, ты человек или прапорщик?
– Сейчас как дам – узнаешь, где правда.
– А ты агрессор, батя. Блок НАТО!
– Глаза бы мои вас не видели, пьянь распутную, – швейцар сделал попытку закрыть дверь, но вставленная в дверной проём нога помешала ему.
Швейцар со всей силой надавил на дверь. Пьяница неожиданно ловко воспротивился.
– Пусти, гад! Милицию крикну.
– Ладно, батя, вот тебе «чирик», организуй пойло.
– Пусти дверь.
– Прибавляю червонец. У нас в Алма-Ате за такие бабки еще приятного аппетита желают.
– Вот и ехай в свою Алма-Ата, чурка, – раскрасневшийся швейцар продолжал давить на дверь.
– Сам чурка! – Обиделся пьяный и отпустил дверь.
Швейцар от неожиданности ударился лбом в толстое стекло. Пьяный гражданин махнул рукой и поплелся восвояси.
В актовом зале готовилась группа захвата. Оперативники надевали легкие бронежилеты, проверяли оружие, согласовывали переговорные устройства и позывные.
Старшие групп, склонившись над огромной картой-схемой, в последний раз обговаривали маршруты движения и пути подхода к объекту.
– Ты с нами, командир? – Спросил у Сергея лысый оперативник.
– Нет, в машине управления, с Павликом. – Сергей посмотрел по сторонам, ища Павлика, и, обнаружив его на скамье у стены, жестом показал, что пора.
Павлик моментально вскочил, поправил кобуру под мышкой и застегнул молнию на куртке чуть ли не до ушей.
– Начнете по моему сигналу, – сказал Сергей командирам групп.
– Естественно, – отозвался за всех лысый.
Сергей расстегнул молнию у подошедшего Павлика и поправил на нем куртку, после чего тот приобрел вполне пижонистый вид, и только после этого сказал всем:
– Оружие применять только в крайнем случае. Желаю успеха и счастья в личной жизни!
– К черту! – Ответил за всех лысый.
Сергей сделал рукой знак «рот фронта» и подтолкнул Павлика к выходу.
Они спустились по лестнице, прошли серым коридором и оказались перед прапорщиком на вахте. Сергей кивнул ему, тог нажал невидимую кнопку, и входная дверь отворилась.
Они перешли во внутренний двор. Там стояли несколько микроавтобусов, черных «Волг» и разномастных «Жигулей».
Они пересекли двор и вошли в другое здание. Прошли освещенным коридором, увешанным фотографиями передовиков производства, графическими гимнами перестройке и объявлениями местного комитета.
Выйдя на оживленную ночную улицу, Павлик невольно бросил взгляд на вывеску у входа. На ней значилось нечто вроде «Крайагропромснабсбыт».
Сергей же распахнул у припаркованных к тротуару «Жигулей» дверцу со стороны водителя, а сам обошел машину и уселся в пассажирское кресло рядом.
Машина мчалась по ночному городу. За окнами мелькали деревья, памятники Ленину, газетные киоски, дома, краны в порту, девушки на остановках.
– Как артериальное давление? – Спросил Сергей у Павлика, сидевшего за рулем.
– Как у космонавта, Сергей Георгиевич.
– При старте?
– Нет. При получении путевки в Крым.
– Это хорошо. В нашем деле, как ты понимаешь, по-всякому бывает. Наблюдай за мной. Если что, знак подам.
– Тайный знак Зорро?
– Нет, наш обычный. Франкмасонский.
