1.
На открытие нового медиа-холдинга собрались сливки общества со всей области. Перед двадцатипятиэтажным зданием на площади начался митинг. На специально сколоченную трибуну поднимались все новые участники хорошо разрекламированного события. Малозначительное для простого обывателя, оно превратилось чуть ли не во всенародный праздник. Открытие холдинга показывали все телеканалы, с трибуны выступали мэр, губернатор и прочие высокопоставленные чиновники.
Следователь Вербицкий заметил в толпе приятеля и начал пробираться к нему поближе.
– Привет, Олег.
– Илюша! Давно не виделись.
– Ты же зазнался, получив штурвал новой газеты.
– Видишь, сколько тут этажей. На каждом своя редакция нового издания. Он хочет затопить новостями весь Урал, Сибирь и Дальний восток. Я ездил в командировку, открывал филиалы, потому и не виделись. Могучий мужик.
– Ты говоришь о Вольнове?
– О ком же еще? С его связями в Москве, энергией, точным пониманием задач и мощной финансовой поддержкой он своего добьется. После смерти старика наш «Вестник» дышал на ладан, а теперь посмотри – из жалкой газетенки создана империя.
– Темная лошадка, – вздохнул Вербицкий.
– Кто о чем, а вшивый все о бане.
– В Москве Павел Вольнов звезд с неба не хватал. Обычный репортер. И в кого он превратился за два года? Супермагнат. За его карьерой большие деньги. С помощью «четвертой власти», как принято называть прессу, они хорошо отмываются.
– А вот завидовать нехорошо, товарищ следователь по особо важным делам. Мой отдел раскрыл преступлений за год вдвое больше, чем твоя прокуратура.
– Мы работаем по закону, а вы запрещенными методами.
– Какая разница? Дело-то одно делаем. Тебе, Илюша, везде мерещатся махинации. Вольнов во всеуслышание заявил: «С коррупцией и преступностью будет покончено!» Он свое слово держит. Криминальные авторитеты его боятся больше, чем всех вас, силовиков, вместе взятых. Прокуратуру можно купить, Вольнова купить нельзя.
– Кто стоит с ним рядом? – спросил Вербицкий, пропустив мимо ушей замечание Олега.
– Костя Цимбал, его правая рука. Сует свой нос везде, где надо и не надо. Серый кардинал.
– Первый раз слышу.
– А он не светится. Занимается только внутренними делами холдинга. Держит всех в ежовых рукавицах.
– И смыслит в журналистике?
– Судя по выступлениям на совещаниях, смыслит.
– Хватит тут давиться, пойдем пивка попьем.
– Ты прав. Спектакль затянулся.
2.
Когда Олег вернулся домой, Лариса набивала рюкзак вещами. Она была в джинсах и ветровке.
– Не рановато ли собралась в Париж? Да в таком наряде. Я еще отчет о поездке не составил. – Я еду на дачу. Тебя не допросишься отвезти. Уже листья распускаются. Надо снять ставни, проветрить помещения, просушить белье. Оживить дом. Вернемся из отпуска и из аэропорта сразу на дачу. В городе уже дышать нечем. Что будет в июле!
– Ты права, я не спорю.
– Еще бы тебе спорить! Сидел в баре и пил пиво вместо того, чтобы помогать по дому.
– Ну у тебя и нюх. Вербицкого встретил. Пытался его убедить в том, что мой патрон не монстр, а бизнесмен. В одном он прав – о Вольнове никто ничего не знает. Он не дал ни одного интервью даже своим.
– О людях по делам судят. Для твоего Вербицкого авторитетов не существует, он сам себе авторитет.
– Издержки профессии.
Лариса подошла к Олегу и чмокнула его в щеку.
– Ужин на плите, остальное в холодильнике.
Он взял ее за талию.
– Все, Олежек. У меня электричка.
– Напьюсь с горя.
– Это ты умеешь. Был бы повод.
Девушка освободилась от объятий, подхватила рюкзак и направилась к дверям.
3.
Новый медиамагнат Павел Иванович Вольнов не признавал телохранителей, личной охраны и обходился без личного шофера. Принцип простой: захотят убить – убьют. Не любил лишних ушей. Очевидно, по той причине, что сам имел слабость подслушивать. За его кабинетом существовала специальная комната с суперсовременным оборудованием, где он проводил немало времени, прослушивая разговоры руководителей редакций с подчиненными. На прослушке стоял даже офис его заместителя, единственного человека, которому он доверял всецело. Их связывало большое прошлое. Внешне они не походили друг на друга. Вольнов – полный, вальяжный барин лет пятидесяти, с глубокими залысинами, замедленными движениями, с томным, добрым, коровьим взглядом. Сухопарый высокий аскет Константин Цимбал был излишне резок, но держался с большим достоинством. На вид он выглядел моложе своего хозяина лет на пять. Его украшением оставались волнистые черные волосы с сединой на висках.
