Если бы кто-нибудь сейчас спросил Сергея Савенко, как чувствует себя заживо погребенный, он мог рассказать все в деталях.
Убежище действительно более всего походило на гроб.
Савенко лежал на спине, уткнувшись носом в старые, изъеденные жучками доски уже шестнадцатый час. Дерево пропахло трухой и плесенью. Тоненький туристский матрасик, вначале казавшийся мягким и удобным, теперь словно горохом засыпали: дико болела спина, затекший бок кололи сотни иголок, крутило шею.
Кейс с винтовкой, уложенный аккуратно сбоку, почти вплотную, но все же на расстоянии несколько сантиметров, чтобы не касаться бедра, теперь врезался замками в кожу выше колена, и сдвинуть его не было никакой возможности.
Ватки в ноздрях, пропитанные раствором серебра, он поменял уже пять раз – без них Савенко наверняка задохнулся бы от кашля и обязательно выдал себя во время рейдов «чистильщиков».
Чердак проверяли четырежды, причем два раза достаточно серьезно. Бригада спецов осмотрела каждый уголок и даже простучала стены в подозрительных местах.
Скосив глаза, прикрытые пластиковыми линзами очков для плавания (чтобы не засыпало трухой), он рассмотрел проверяющих через неширокую щель в полу: молодые ребята, самому старшему было от силы лет тридцать пять, вооруженные короткими автоматами, скользили между наклонными балками, подпиравшими скат крыши. Они брезгливо отмахивались от клочьев паутины, матерились в полголоса, иногда шутили. Свет, падавший сквозь чердачные окна искрящимися от пыли столбами, позволял разглядеть их достаточно хорошо. Трое в штатском, в приличных костюмах, белых рубашках и галстуках, и двое в черной спецназовской форме.
Работали парни профессионально, придраться не к чему. Но и его убежище было подготовлено не новичком – на чердаке, вдоль внешней стены здания, как раз под чердачными окнами, тянулся уступ, похожий на подиум – ступенька высотой сантиметров сорок, сорок пять и шириной около метра. Именно в нем и был оборудован схрон размерами не больше пресловутого гроба, в котором он должен был провести почти сутки, а, учитывая особенную, всем известную пунктуальность одного из людей, ради которых он здесь находился, скорее всего, сутки с небольшим.
Покинуть свое убежище он мог за несколько секунд, но толку от этого было чуть. Пара секунд при некоторых обстоятельствах все равно, что пара дней. Лаз, ведущий из схрона, был узок, так как из боковой части подиума при нажатии выпадала только одна доска. Неудобно, конечно, но куда денешься? Маскировка. Нужно стать незаметным, раствориться в полутьме чердака, в запахе кошачьих испражнений, в шорохах и вздохах старых деревянных балок. А это значит минимум изменений в окружающей обстановке: не смахнуть многолетнюю пыль, густо покрывавшую каждый сантиметр на чердаке, не нарушить хитрую вязь паутины, затянувшей углы и пространства между балками. Посему и доска, которую превратили во входную дверь убежища, была только одна. И распил, сделанный в старом дереве был настолько тонким, что рассмотреть его можно было, только если знать, где искать.
Если бы проверяющий чердаки наряд обнаружил его во время одного из рейдов, то выбраться наружу Савенко не успевал при любом раскладе. Его расстреляли бы прямо через пол, начни он выползать. Кто ж будет церемониться в такой нервной обстановке?
Времена Майдана канули в лету и все те, кто еще недавно чувствовал себя в восторженной толпе почитателей, как рыба в воде, вдруг вспомнили об опасности от той же толпы исходящей. Вот почему совместное предвыборное мероприятие Президента и Премьер-министра охранялось должным образом: группами «спецуры» и СБУшными снайперами на господствующих точках, спецназом, перекрывшим проходные дворы, прыткими ребятами из Службы охраны с их противоснайперскими мероприятиями, которые не ограничивались запертыми чердаками и электронным наблюдением. И, конечно же, массой агентов СБ рассеянных в той самой некогда восторженной толпе, только и ждущих часа, когда люди сплошной массой заполнят чашу площади Независимости.
