Ночью Юне приснился спортивный сон. В этом нет ничего удивительного, если учесть, что девочка утром ходит в бассейн на плавание, вечером – на занятия по карате, а между тренировками учится кататься на подаренных ко дню рождения роликах.
Во сне сбылась ещё одна мечта – мама повела Юну на теннисный корт. Тренер показал, как правильно держать ракетку. Потом он поставил девочку возле стенки и велел постучать об неё мячиком, а сам подошел к другим ученикам.
Это было здорово! Ракетка с весёлым шлепком лупила по мячику, мячик – у-у-ух! – взмывал в воздух, бум! – ударялся в стену и летел назад, надеясь ускользнуть от звонких струн. Но ракетка в руках девочки находила его, и снова: шлёп! – у-у-у-ух! – бум!
Вскоре Юне показалось, что мячику очень нравится летать, и он смеется и даже машет крылышками в полёте. Потом, приглядевшись, она поняла, что это не крылышки, а розовые оттопыренные уши. Пока девочка пыталась понять, чем этот мячик ей знаком, ракетка в её руках стала совсем невесомая, как будто была сплетена из струек дыма или лучиков солнца. Она выскочила из рук и стала гоняться за озорным мячиком, стараясь шлёпнуть его позвонче.
Девочка удивлённо присела за столик и решила попить воды. И увидела, что на соседних стульях уже уселись и мячик, и ракетка. Ну, не совсем уселись, а как бы зависли. Они запыхались, но выглядели очень довольными.
– Дач, я тебя сразу не узнала, – обрадовалась Юна. – Как я рада тебя видеть! Тем более, когда ты весь, целиком.
– Я не просто весь. Я – больше, чем весь. Со мной моя подруга Сонриса.
Ракетка смущенно улыбнулась. Её симпатичное личико располагалось на стороне ручки, а струны напоминали пышную причёску, схваченную аккуратным круглым обручем.
– Хорошая у тебя подруга, – засмеялась Юна. – Ничего, что она тебя все время лупит?
– Отлично, что лупит! – Сказал Дач. – Я её за это и… ценю. Я только тогда летать могу, когда она меня лупит. А летать хорошо!
– Приятно вот так посидеть в дружеской обстановке, после всех испытаний и опасностей, вспомнить наши приключения, – вступила в разговор Ракетка Сонриса.
– Каких опасностей? Каких наших приключений? – удивилась Юна.
– Не обращай внимания. Моя подруга в вашем мире ещё новичок, все время путает до и после. – Дач укоризненно посмотрел на Сонрису, не поворачиваясь к ней, а просто поменяв оба глаза местами с правым ухом.
– Я просто хотела спросить, – исправилась Ракетка, – почему люди перед лицом приключений испытывают азарт, радость, душевный подъем? Ведь может быть трудно и даже опасно?
– Есть такие, кто испытаний не ждёт и не хочет, – объяснила Юна. – Но одинаково жить – скучно. Не будет сильных впечатлений.
– Ну, тебе-то это не грозит, – съехидничал Дач.
– Я что-то не поняла ваших намёков. Что там до, а что – после?
Дач загадочно улыбнулся, и его глаза съехали к носу, как будто хотели за него спрятаться:
– Ну, не поняла – у нас с тобой это обычное дело. Придёт время – все поймёшь.
И тут Юна проснулась.
Летом в городе, где она жила, даже с утра было жарко. Во дворе все замерло – не летала Стрекоза, не ползли на службу муравьи-разведчики, а Тетка Роза кимарила на лужайке перед домом, опустив непричесанные бутоны. Девочка обошла двор и вернулась в прохладу дома, прикидывая, чем бы заняться.
– Юна, там по телеку мультик про паровозик из Арлингтона показывают, – крикнула со второго этажа старшая сестра Ксюша. – Будешь смотреть?
– Буду, – ответила Юна и стала подниматься по лестнице, думая о том, что лучше бы посмотреть мультик про любимых Чародеек.
