Их не было видно, но я знала – они там, в самом низу. Ждут. Маленькие кровожадные ублюдки – наверняка были бы не прочь, чтобы мы сломали себе шеи.
– Ну, и что ты об этом думаешь? Тут падать футов пятнадцать.
– Легко! – отозвался Брандт.
Налетел порыв ветра, и Брандт схватил меня за руку. Как только я снова твердо встала на скейтборд, он приник к горлышку и опрокинул в себя остатки пива.
Мы осторожно глянули вниз. Тусовка – там, под нами, – была в полном разгаре. Пятнадцать наших самых близких и самых чокнутых друзей.
Брандт шумно вобрал в себя воздух:
– Ты уверена?
Я протянула ему пустую бутылку.
– Зря что ли меня прозвали Свихнувшейся Королевой?
Слева балансировал на своем скейте Гилман. Хоть и было темно, я видела, как лунный свет поблескивал в капельках пота, выступивших у него на лбу.
Слабак.
– Ты готов?
Сглотнув, он кивнул.
Брандт прищурился и, размахнувшись, бросил бутылку в сторону деревьев. Мгновение тишины, затем приглушенный звон, и сразу – гиканье и дикий рев снизу, оттуда, где веселились наши друзья. Как же надо напиться, чтобы звон разбитой бутылки показался событием эпического масштаба!
– Я не в теме, Дез, – промолвил Брандт. – Ничего же не видно. Откуда знать, где приземлишься?
– Все будет классно. Миллион раз так делала.
Брандт упорствовал:
– В бассейн, помню, было. И с гаража. Но там было всего десять футов. А тут все пятнадцать. Не хватает потом волочь тебя на хребте домой.
Я отвернулась – мой обычный ответ на его нытье. Чуть согнула ноги в коленях и, повернувшись к Гилману, с усмешкой спросила:
– Ну что, мистер Отморозок, готов?
У машин кто-то врубил стереомагнитолу. Пульсируя, поплыли навстречу первые звуки «Poker face» Леди Гага. Подбадриваемая пьяными воплями, доносившимися снизу, я отпустила поперечный брус амбара и соскользнула вниз.
Волосы тысячей маленьких плетей хлестнули меня по щекам. Крыша амбара прогрохотала под колесами скейта всеми своими буграми, и – пустота!
Лечу! Я лечу!
На несколько блаженных мгновений я была невесомой. Совсем как перышко: подхваченное ветром, оно грациозно порхает, прежде чем лечь на землю. Адреналин мощно хлынул в кровь – кайф запредельный!
Самое поганое с этими выбросами адреналина – они никогда не длятся долго.
Мой длился, похоже, не больше пяти секунд, ровно столько, чтобы слететь с крыши амбара в слежавшуюся копну сена.
Я рухнула жестко; ничего, впрочем, серьезного: ну, кобчик ушибла, да еще пара-тройка синяков. Бывало и похуже – и ничего. Преодолевая острую боль, я нагнулась и стряхнула с джинсов сено. Бегло их осмотрела: дырка над коленом да несколько пятен грязи. Стиральной машине работы на пять минут.
Позади меня воздух пронзил громкий вопль. Гилман.
Не стоит мешать текилу с персиковым шнапсом и будвайзером-лайт. Наделаешь глупостей. Зависнешь на тусовке, куда тебя не пускали, или отправишься в кусты с кем-нибудь вроде Марка Геллера.
Или махнешь на скейтборде с крыши ветхого амбара…
Хотя это не совсем правда. Кайфа я от этого не получала. Никакого. Только от поцелуев Марка. Это все алкоголь.
– Ты в норме? – окликнул с крыши Брандт.
Я жестом показала – все о’кей, надеюсь, он разглядел, – и пошла проверить, как там Гилман. Тот был окружен табунчиком девиц, и я подумала, не прикидывается ли он? Такому дохляку, как Гилман, толком никогда не приходилось быть в центре внимания, и он уж постарается выскулить сегодня хоть немного женской ласки, зуб даю.
– Ты точно чокнутая, Чика! – пробурчал он, вставая.
