Всю дорогу домой я раздумывала лишь над одним вопросом: стоит ли Шульцу знать о звонке Филиппа Майера? И если деловая часть меня отвечала четкое и внятное «да», то оскорбленная девушка внутри яростно протестовала.
«Он бросил тебя в лапы конкурента, как дешевый эскорт! Знал, о его интересах, и просто подкинул. Подслащивая пилюлю», – добивал внутренний голос.
– Что с тобой, Эмми? – в лифте Конрад вдруг повернулся ко мне, вжимая в стену своим громоздким телом. Мужчина хотел поцеловать меня в губы, но я вовремя увернулась, и они коснулись мочки уха. Конрад тяжело вздохнул, выдавая почти рычащий звук.
– Я думаю вот о чем… – пространно заговорила я, со всех сил пытаясь натянуть равнодушное выражение лица. Этот разговор в туалетной комнате буквально выбил меня из колеи и вернул с небес на землю. – Помнишь недавний прием, твое красное платье от Роддери. Его забрал Филипп Майер. Зачем ему делать такое?
Шульц резко отстранился, стиснув челюсти так остервенело, что хрустнули зубы. Холод в глазах, убийственная ненависть распространялась по лифту, заставляя охранников напрягаться.
– Ты думаешь об этом, когда я тебя целую, Браун? – рявкнул он, а спина моя знакомо выпрямилась по стойке смирно. Человек напротив меня запросто и без зазрения совести мог бы отдать меня в пользование Майера ради своей цели.
– В этот раз – да, – сложив руки на груди, я будто прочертила между нами линию, за которую заступать нельзя. Конрад понял это сразу, принимая вызов. – Ответь. Это важно для меня.
– Понятия. Не. Имею, – голос рассекал пространство, как острая булава, вонзающаяся мне в спину шипами. Потому что я не верила ни единому его лживому слову. Он знал про Майера. Не мог не знать!
Босс знал шпионов в «Шульц Индастрис» и вел этих людей, самолично контролируя их деятельность. Давал то, что было выгодно непосредственно ему. И если бы Майер попытался связаться со мной, проявлял интерес, то Конрад узнал бы об этом первым!
– Но ты ведь заставил меня добыть у Майера важную информацию, это может быть как-то связанно. Не находишь? – не унималась я, будто ожидая его признания. Будто хотела доказать себе: Конрад Шульц не способен на такую откровенную ложь. А если способен… Это просто выбивало почву из-под ног, лишало гравитации.
– Он просто любит красивых девушек и не может перед ними устоять, – качнув голову набок, Конрад принялся меня изучать, будто компьютер, ищущий вирусы в программе. А затем протянул медленно и до жжения в легких обманчиво спокойно: – Скажи, что произошло в дамской комнате? Скажи сама, Эмми. Я ведь все равно узнаю.
– Это не важно, – отмахнулась я, начиная злиться. – Я хочу понять, почему именно я должна была добыть у Майера важную информацию. Ни какая-то нанятая модель. Ни Аврора. Я, Конрад. Почему? Должна быть причина!
– Потому что я тебе доверяю, – вдруг проговорил он, и этот аргумент мог бы сработать, если бы не одно «но», которое я тут же озвучила:
– Можно заключить акт о не разглашении, как в других случаях. Например, с твоими детьми. Во всех этих событиях не хватает связующего звена. И ты его знаешь!
– Тебе кажется, – ответил он моментально, резко, броско, агрессивно. Будто затыкая меня своим гонором. Но только вот мысли не заткнешь. – Забудь об этом. Это в прошлом, Эмми. Подобных происшествий больше не повторится.
– В прошлом, ты прав, – согласно кивнув, я приняла единственное правильное для себя решение: не говорить мужчине о звонке конкурента. Это будет мое ему наказание за то, что так бесчувственно бросил под ноги и в постель к другому мужчине. Без сожаления и жалости. Как вещь. Даже не предупредив о рисках, об интересах Филиппа на мой счет. Грязно, холодно, как истинный монстр.
