Пролог
-
Откройте! Немедленно! – Барабанят в дверь.
Вздрагиваю.
Три часа ночи! Что происходит?
Крадусь
на цыпочках к двери. Замираю.
В
глазке вижу нескольких полицейских с
дубинками в руках.
Нерешительно
открываю дверь и цепенею от ужаса, на меня набрасываются мужчины в форме. Они
заламывают мне руки за спину, как преступнице!
-
Пустите! – пытаюсь вырваться.
Один
из полицейских достаёт из кармана серебристые металлические наручники.
Неужели
он собирается застегнуть их на моих запястьях? Верится с трудом. Ошарашенно
взираю, как клацают наручники на моих тонких запястьях.
-
Это недоразумение! Отпустите! – скулю, от
бессилия на глаза выступают слезы.
За
ними врывается ещё один непрошеный гость. Он резко останавливается, хватает
меня за грудки.
-
Если ты с ней что-то сделала, я тебя линчую! – орёт мне
в лицо.
Я
вся трясусь, не понимая, что происходит.
-
Алёна! Алёна! – взбудораженный мужик носится
по квартире.
Глава 1
Злата
Чайкина
В
два часа ночи возвращаюсь с работы. У
подъезда встаю, как вкопанная, прислушиваюсь к необычным звукам из кустов.
Открываю
подъездную дверь, и снова слышу жалобный звук.
-
Точно не котик!
Возвращаюсь,
раздвигаю кусты… а там сидит маленькая девочка.
На
вид лет пять, светлые волосики падают локонами на худенькие плечики, губки
трясутся, маленькое личико с пухлыми щёчками зарёвано.
-
Господи! – роняю сумки на землю.
Лупит
на меня большие глазищи, цвет которых не могу рассмотреть в темноте, плаксиво
подмечает:
-
Я не «Госпади», я Алёна.
-
Вылезай, - прошу, но моя «находка» не хочет.
-
Кого ты боишься? Мы здесь одни!
-
Собаку!
Пытаюсь
схватить малышку за талию, но она выкручивается.
-
Алёна, я тебя не обижу, - уговариваю, ухватившись за край джинсовой юбки, тяну девчушку
на себя. Корябаю руки о кустарник, с трудом вытаскиваю подкидыша.
Скольжу
взглядом по ребенку. На девочке желтая футболка и синяя джинсовая юбка.
-
Мамочки! А почему ты без сандалий? – в шоке вижу, что девочка босая.
До
меня начинает доходить, что случилось что-то страшное.
-
У тебя что-нибудь болит? – осматриваю со всех сторон. Руки и ноги оцарапаны.
Надо быстрее обработать…
-
Алёнушка, послушай, - глажу пальцами перепачканное лицо с огромными глазищами,
умолкаю.
Боюсь
напугать ребенка.
Кусаю
нижнюю губу, обдумывая тактику.
-
Почему ты без обуви? – осторожно спрашиваю я.
-
Я вышла в коридор посмотреть, кто пришёл, а дверь закрылась. Упс! – девочка
театрально разводит руками, и тепло растекается в моей душе.
Давно
я не общалась с детьми. Очень давно…
Два
года убегала, боялась, что не выдержу смотреть в детские глаза, обнимать
хрупкие плечики, трогать маленькие ручки, слушать их весёлое щебетание. Но
сейчас другое дело! Ребёнок явно в беде, нуждается в помощи взрослого. Оглядываюсь,
пустынный тёмный двор. Даже фонари кто-то повыбивал.
-
Где твои родители? - с тревогой
спрашиваю я.
-
Галя с Витей целуются, папа с обезьянами в цирке, - шмыгает носом девчушка.
Так!
Зоопарк какой-то, у них шведская семья? Наверное, цирковые так живут, откуда
мне знать.
Всё
равно нехорошо получается. Пока взрослые развлекаются, малышка гуляет ночью на
улице одна, босиком.
-
А мама знает, что ты ушла? – от напряжения сводит скулы. Похоже, я делаю
ошибку, нужно сразу вызвать полицию.
Правоохранители сами в опеку позвонят. Там и разберутся с любвеобильной
семейкой.
-
Мама? – голубые глазёнки удивлённо глядят на меня. – Мамы неть!
-
Как так-то? У всех есть мамы, - мягко возражаю.
-
Неть. Папа говорит, что неть.
Становится
совсем не по себе. Продолжать допрос малявки хочется всё меньше и меньше. Она
уже засыпает на ходу, трёт глазки…
Так
кто такая Галя?
