Карл Ясперс является одним из самых ярких представителей мировой философии XX века. Он оказал существенное влияние на развитие экзистенциализма, но все же нельзя причислять Ясперса к адептам экзистенциалистской школы без всяких оговорок. В поздних работах он предпочитал говорить о «философии разума» или «мировой философии», а не о «философии существования». Именно с этой точки зрения Ясперс пытался оценить то новое общество, которое формировалось в развитых странах мира в двадцатом столетии. Он неоднократно вспоминал слова Гёте, в какой-то мере ставшие девизом творчества и самого Ясперса: «Человечество станет умнее и рассудительнее, но не лучше, счастливее и деятельнее. Я предвижу время, когда человечество не будет больше радовать Бога, и он будет вынужден вновь все разрушить для обновленного творения».
Эпоха «технического развития» (четвертая в истории человечества по хронологии Ясперса) настораживает философа бездумным стремлением поставить все планетарное бытие на службу удовлетворения сиюминутных потребностей человека. Это вызывает, с одной стороны, стремление преобразовать мир по шаблонам, определяемым такой задачей; с другой стороны, – чувство беспомощности от того, что мир не желает подчиниться столь узкому прагматическому подходу к его преобразованию. «Гордость нынешнего универсального постижения и высокомерная уверенность в том, что человек в качестве господина мира может по своей воле сделать его устройство поистине наилучшим, превращаются на всех открывающихся границах в сознание подавляющей беспомощности», – пишет Ясперс.
Новая идеология, пронизывающая все сферы социальной жизни, оказывается, по своей сути, фантомом, отравляющим мышление эфемерностью установочных понятий: «Распространилось сознание того, что все стало несостоятельным; нет ничего, что не вызывало бы сомнения, ничто подлинное не подтверждается; существует лишь бесконечный круговорот, состоящий во взаимном обмане и самообмане посредством идеологий. Сознание эпохи отделяется от всякого бытия и заменяется только самим собой. Тот, кто так думает, ощущает и самого себя как ничто. Его сознание конца есть одновременно сознание ничтожности его собственной сущности. Отделившееся сознание времени перевернулось… Общим сегодня является не человеческое бытие как всепроникающий дух, а расхожие мысли и лозунги, средства сообщения и развлечения».
«Техническая» эпоха требует от индивида исполнения означенных функций и подавляет все то, что не связано напрямую с поставленным заданием. Мир становится донельзя прагматичным, и знания приобретают исключительно прикладной характер. «От людей ждут не рассуждений, а знаний, не размышлений о смысле, а умелых действий, не чувств, а объективности, не раскрытия действия таинственных сил, а ясного установления фактов», – отмечает Ясперс.
Далее он говорит о последствиях подобного подхода для общества и человека: «Индивид распадается на функции. Быть означает быть в деле; там, где ощущалась бы личность, деловитость была бы нарушена.
Деловитость способствует также безграничному интересу к общей всем сфере инстинктивного: это выражается в воодушевлении массовым и чудовищным, созданиями техники, огромным скоплением народа, публичными сенсациями, вызванными делами, счастьем и ловкостью отдельных индивидов; в утонченной и грубой эротике, в играх, приключениях и даже в способности рисковать жизнью».
Законы «технической» эпохи неумолимо диктуют определенные нормы поведения всему человечеству: «Едиными становятся не только моды, но и правила общения, жесты, манеры говорить, характер сообщения… Всеобщим сегодня всегда становится поверхностное, ничтожное и безразличное».
