О самом распространённом мифе в истории
Игорь Храмов Тесёлкин
«яко заморскую премудрость стяжавше, заповеди либеральные соблюсти да потщимся….»
Ах ты чудище да иудище
Пидарасище да ублюдище
Зарубежными грантами вскормленное
Либеральнейшее паскудище
Полно русский народ обольщати
Малых деток в разврат вовлекати
Либеральным содомским учением
Простодушных людей совращати
История и химеры: демократия, которой никогда не было
Когда стояли с мамой на лестнице у дальней проходной Крекинга, куда мы приходим иногда по старой памяти погулять, мимо прошёл парень в Князевку – явно не интеллектуал и уж точно не очень трезвый. Поздоровался. Мама говорит: вот, хоть и маленькая деревня, и в черте города, а всё люди другие. Верно: что первым делом отмечаешь в деревне – то, что совершенно незнакомые мальчишки, которые в первый раз видят тебя на улице, здороваются. Причём видно, что у них это вполне естественно – от души. Просто потому, что так положено. Увидел человека – должен его поприветствовать. Воздать подобающую ему честь, как подобию Божию…
Подумалось: хоть мы издавна и «Гардарика» – страна городов, а без деревни Россия погибнет, потому что ей и из неё живёт и без неё точно засохнет – как дерево без корней. Точно так же, как это произошло с Римской и Византийской империями, причиной гибели которых, как в нас вдалбливали на нашем историческом факультете, был «кризис рабовладельческого способа производства».
Чушь собачья! Основу сельскохозяйственного производства ромеев составляли свободные земледельцы, снимавшие в условиях благодатного средневекового, ещё не испорченного «ноосферой», климата, по два урожая в год. Именно они и были опорой и надеждой страны.
Подчиняясь какому-то непонятному психозу, вдруг стали бросать свои обжитые тяжёлым крестьянским трудом многих поколений предков плодородные участки и переселялись в Рим и другие, менее богатые города, где пополняли ряды постоянно праздного городского плебса, способного за самую ничтожную плату продать своё гражданское право свободного голоса и всегда готового закричать: «не смейте меня касаться – я римский гражданин!»
Хотя нет, конечно, не только в психозе здесь дело: в дешёвой рабской силе и постоянном притоке товаров из колоний, благодаря которой цена на продукты стала очень низкой, а производство – нерентабельным…
Спустя тысячу лет в ветхом наследнике Третьего Рима – дряхлеющем Советском Союзе другие умные люди, подчиняясь какому-то непонятному психозу, на этот раз либеральному, стала громко призывать покончить с малопроизводительными колхозами и переориентироваться на «более продуктивные» фермерские хозяйства и импортозамещение, уж коли свои качественные продукты мы по своей природной лени и ещё каким-то ещё жутким объективным причинам производить не в состоянии…
Ну да – первые демократии спасало только то, что они рано или поздно вырождались в монархии..
Знакомая каждому из нас современная «демократия» получила своё развитие именно в Риме, там же превратившись в самопародию – «власть народа», которой у него никогда и нигде не было. Современные господа либералы, вероятно, будут крайне удивлены, если узнают, что ещё древнегреческие философы – по моему, никто другой, как сам Аристотель – обосновали невозможность существования демократии в любом более – менее более – менее крупном, и уж тем более – в современном индустриальном обществе.
Мудрые греки, так презиравшие завоевателей – римлян, поработивших великую греческую культуру, вполне справедливо утверждали, что настоящая демократия возможна лишь там, где люди знают друг друга в лицо, как это было, например, в греческих «полисах», значительно уступавших по размерам современным «посёлкам городского типа». Какой – то умный человек вроде как даже численность идеальную вывел: десять тысяч человек. Именно такое население оптимально, чтобы в этом обществе царила идеальная демократия. В более крупных человеческих образованиях, как прозорливо предупреждали нас древнегреческие любомудры (именно так переводится на русский старый греческий термин «философия»), демократия лишь станет прикрытием для кучки ловких и успешных негодяев, которая вдруг почему-либо решит присвоить себе право говорить от имени большинства…
