О чем речь? Какие проблемы?
Действительно, что за проблемы в современной культурологии и в реальности культуры, о которых не просто стоит, а настоятельно требуется поразмышлять? Для меня эти проблемы высветились, когда я в 90-е годы прошлого века начал заниматься становящейся в России культурологией. Прежде всего, что касается исходных для культурологии понятий, таких как «культура», «цивилизация», «ценности», – их прояснения в имевшихся учебниках, учебных пособиях, учебных курсах, диссертациях представились мне, мягко говоря, странными. Расплывчатость, аморфность, утрата гуманистического смысла в понимании культуры и культурности привели меня к необходимости переосмысления принципов современных трактовок выше указанных понятий, взаимосвязей между ними и явлениями, обозначаемыми этими понятиями. Переосмысление выразилось в ряде публикаций и выступлений, среди которых было и мое выступление на первом культурологическом конгрессе, проходившем в Санкт-Петербурге.
Выступление на тему:
Принципы развития современного понимания культуры
Необходимость развития понимания культуры очевидна, прежде всего, потому, что сегодня не существует какого-то единого ясного ее понимания. В результате осложнены и научное общение, и преподавание культурологических дисциплин. И при осмыслении истории культуры возникает вопрос, а каково исходное понимание культуры, историю чего мы изучаем и осмысляем. И в попытках представить себе и оценить нынешнее состояние культуры, в том числе российской, – та же трудность.
В XVIII, да и в XIX веке, при всех различиях во взглядах на культуру, было, в общем, известно, что это такое. Слово культура обозначало «возделанность» общества, человека и его мира. Возделанность, имевшую в основе своей развитие разумности, просвещенности, нравственности, движения к свободе. Как писал Э. Тайлор: «общее усовершенствование человеческого рода путем высшей организации человека и целого общества с целью одновременного содействия развитию нравственности, силы и счастья человека»[1]. Единственным мыслителем, кто сомневался в этом, был Ж.-Ж. Руссо, но его позиция выглядела исключительной.
Развитие культуры виделось переходным от низших ступеней к высшим, – от дикости через варварство к цивилизации. Слово «цивилизация» употреблялось или в качестве синонима в отношении к слову «культура», или как обозначение высшей ступени культурности. Цивилизованность и культурность по смыслу практически совпадали. И хотя уже знали о возможности издержек цивилизационного прогресса, цивилизованность и культурность рассматривались как благо. Цивилизованный и культурный человек противопоставлялся человеку дикому, грубому, неразвитому.
Однако некоторые мыслители второй половины XIX века, и особенно те, кто размышлял о культуре в начале века XX (после Первой мировой войны), пришли к другим представлениям о культуре и ее развитии. К таким, согласно которым культура вовсе не очевидное благо. В своем развитии она изменяется не только к лучшему. Напротив, конкретные культуры, развиваясь, доходят до стадии цивилизации, которая представляет собой этап вырождения, деградации, загнивания (О. Шпенглер) культуры. Цивилизация при этом продолжает рассматриваться как момент развития культуры, но уже в качестве не высшего ее уровня, а обнаружения исчезновения живой культуры, ее умирания. То, что происходило в жизни Европы, в жизни западной цивилизации и в ее связях с другими культурами, явно подтверждало вышесказанное.
Понятие «культура» (тем более цивилизация) потеряло ореол освященности. Взгляд на культуру как на нечто очевидно полезное и прекрасное показался проявлением исследовательского идеализма и субъективизма. З. Фрейд призывал преодолеть предрассудок, согласно которому культура – самое драгоценное наше состояние.
