– Я рад, что ты уезжаешь в свадебное путешествие, Дариус, но серьезно – не надо нанимать на эти две недели для меня няньку. – Ксандер бросил сердитый взгляд на своего брата-близнеца, сидящего напротив в гостиной его лондонского пентхауса.
– Это не нянька, а помощник для тех дел, которые ты еще пока не можешь выполнять самостоятельно: принимать душ, вытираться, одеваться, водить машину, готовить еду.
– В компании есть водитель.
– Но нет никого, кто поможет со всем остальным, – ответил ему Дариус.
– Ради бога, брат, прошло шесть недель с тех пор, как я сломал ногу.
– В трех местах, и потребовалось две операции, чтобы восстановить ее. Ты даже не можешь стоять дольше десяти минут. – Дариус явно не собирался отказываться от своей идеи.
Ксандер посмотрел на него задумчиво, понимая, что все сказанное – правда.
– Это ведь не из-за того, что не могу что-то делать, не так ли? – вздохнул он обреченно.
Дариус замер.
– Что это значит?
– Я имею в виду, что у меня нет никакого желания умирать. Я сел за руль, когда не должен был, и все закончилось тем, что я врезался в фонарный столб и разбил машину. К счастью, никто больше не пострадал. Но я не делал этого нарочно, Дариус. Я сказал тебе тогда – я был так зол, что не видел ничего перед собой. Я был зол, Дариус, – повторил он жестко.
– Все злятся, Ксандер, – мягко ответил Дариус.
– Моя злость копилась месяцами.
– Я знаю.
Ксандер моргнул.
– Ты знаешь?
Его брат кивнул:
– Ты работал на износ, как будто пытался убежать от кого-то или от чего-то.
– Да уж, помогло. – Если бы Ксандер мог, уже расхаживал бы по комнате.
Шесть недель назад впервые в своей жизни Ксандер осознал, что у него вспыльчивый характер. Не медленно разгорающийся гнев брата, а горячий вулкан, вырвавшийся из-под контроля. Ксандер впервые захотел избить другого человека до полусмерти.
Тот человек оскорблял женщину, проводящую с ним время тогда в принадлежавшем братьям Стерн ночном клубе Лондона. Эта ситуация вызвала детские воспоминания Ксандера о том, как его отец относился к матери.
Желание ударить кого-то потрясло Ксандера до глубины души, он больше не доверял себе; никогда прежде он не хотел никого ударить. Даже отца, избивавшего его в детстве.
Ломакс Стерн умер двадцать лет назад, упав пьяным с лестницы фамильного дома в Лондоне. Ни жена, ни сыновья не оплакивали его смерть. Он был жестоким человеком.
И шесть недель назад Ксандер пришел в ужас, осознав, что к тридцати трем годам у него сформировался такой же характер.
– Из-за чего ты впервые почувствовал злость? – Дариус взглянул на него с интересом.
Ксандер скривился.
– Не знаю, хотя нет – знаю. – Его лицо прояснилось. – Четыре месяца назад мы были в Торонто? Помнишь председателя корпорации банка? Мы ужинали с ним и его женой.
– И он весь вечер обращался с ней как с вещью, – задумчиво произнес Дариус. – Поэтому и решили не иметь с ним никаких дел. Ты поэтому сдерживал свой гнев, да?
– Думаю, дело в этом, – согласился Ксандер.
– Отпусти это, – произнес Дариус. – Все закончилось.
Хотел бы Ксандер так поступить.
– Я действительно ценю, что ты жил здесь со мной последние четыре недели, Дариус, но не думаю, что готов прямо сейчас жить с каким-то незнакомцем. – Он скривился. – Не то чтобы я был тебе не благодарен. Я просто не представляю, что дальше мне придется завтракать в компании какого-то мужчины, Сэма Смита, которого ты нанял в качестве моей няньки и сторожевого пса одновременно.
Дариус хмыкнул:
– Это, определенно, заставило бы соседей задуматься, заметь они, что ты живешь с мужчиной.
