Не все спасающиеся двигались в европейские и южные регионы
страны. Часть беженцев уходила в северном направлении, в котором
даже не были массово развёрнуты войска, военные ограничились лишь
передвижными блок-постами и выполняли функции наблюдателей за
передвижением малочисленных беженцев. Заражённых было по сравнению
с другими участками карантинной зоны относительно не много, а
крупных густонаселённых районов не было вообще. Небольшими группами
на частных автомобилях люди уезжали через тайгу в Заполярье,
покидая посёлки и небольшие города, а за ними следовали
немногочисленные бешеные. Одна такая группа, разбившая временный
лагерь, собралась в большой армейской палатке поставленной
накануне. В ней установили печь, разожгли огонь и заварили отвар из
трав, выставили дозорных. Группа состояла из тридцати человек, из
них были двое подростков и пять женщин разного возраста, остальные
мужчины средних лет в основном военные и полицейские.
— Я собираюсь обратно в Ледовск. Кто со мной? — спросил заросший
щетиной мужик, которого звали Александр Чусов, до эпидемии
работавшим шофёром на буханке в метеорологической службе,
развозящим по станциям грузы.
Его густые брови нависали над глазами и предавали лицу хмурый
вид, за что он получил соответствующее прозвище, Хмурый. Мужчина
сидел на свёрнутом спальном мешке напротив буржуйки задумчиво глядя
на огонь пляшущий за решётчатой дверцей. Хмурый был одет в бушлат с
капюшоном и джинсы, заправленные в рабочие высокие ботинки на
массивной подошве. За спиной висел чёрный брезентовый чехол из
которого торчала рукоятка самодельного мачете из рессоры. На
широком ремне надетом поверх бушлата была закреплена грубо сшитая
из кожи большая кобура, из которой выглядывала рукоять обреза
двухстволки. На голове чёрная вязаная шапка.
— Хмурый, ты дурак? — ответил ему сидевший рядом суровый дядька
с охотничьим карабином в руках. Это был их негласный лидер, бывший
мент, полковник в отставке по прозвищу Батя. — Мы и километра не
проедем через лес, полный этой нечисти, сам же знаешь. А у нас
патроны на перечёт и те для охоты.
— Я через лес не собираюсь. В прошлую одиночную вылазку на
брошенную недалеко отсюда метеостанцию я нашёл в ангаре самолёт. На
нём и полетим.
— Хмурый, ты летать то умеешь? — поинтересовался паренёк,
потягивая горячий отвар из железной кружки.
— Умею, — угрюмо произнёс Хмурый.
— Откуда? — удивился парень.
— Я, Валера, раньше в сель.хоз.авиации работал, — ответил парню
Хмурый. — Но как-то упал с мотоцикла, перелом ключицы. К полётам не
допустили.
— Это же ты сколько не летал? — поинтересовался Батя.
— Три года. Но это как плавать научиться, уже не забудешь.
— И сколько там мест? — опять задал вопрос Валера.
— Восемь. Я всё проверил. Баки полные. Приборы работают. Если
выкинуть аппаратуру, могут все поместиться, правда тесновато будет.
Кто со мной?
Батя обвёл тяжёлым взглядом всех находящихся в палатке. Люди
сидели и молча смотрели на печку всем видом показывая, что лететь
не собираются. — Нет. Мы остаёмся, — ответил за всех Батя. — Ночами
уже подмораживает. Бешеные менее активны, да и оторвались мы от них
порядочно. Хотя я за всех решать не могу. Кто полетит?
Никто не изъявил желания возвращаться в ад, из которого они
вырвались. Да и не факт, что Хмурый долетит.
— Чего ты туда собрался? — спросил Батя.
— Я думаю, там легче будет перезимовать. Кой какие запасы еды на
складах и в магазинах ещё остались, не всё же мародёры растащили.
Да и город скорее всего сейчас пустой. Бандиты ушли за нами или
разбрелись, а за ними бешеные, — на самом деле у Хмурого была
надежда найти свою семью. Слабая надежда.
— Лети один, — Батя отложил карабин в сторону и взял
предложенную ему молодой женщиной кружку с отваром. — Со взлётом мы
поможем.
