– Мишка! – раздался на улице истошный крик и на пороге кухни появился Валерка Ощепков – Мишкин друг по первому классу.
– Пошли на бухту! Там пограничники с заставы кутят1 топить будут!
Каждый год, когда на пограничной заставе щенились служебные собаки (немецкие овчарки), лишних щенят топили в бухте. Пограничники старались это делать незаметно, но вездесущие чукотские мальчишки всё равно узнавали об этом и пытались выпросить щенят. Служивым было запрещено отдавать их потому, что летом эти подросшие собаки оказывались на улице, сбивались в стаи и вели себя агрессивно. Были случаи, что они нападали на детей и взрослых людей. А местной живности в лице кошек и свиней от них вообще не было прохода.
Когда наступал предел терпению людей, тем же пограничникам, по просьбе политотдела2 посёлка приходилось открывать на собак охоту или чукчам-оленеводам осенью отлавливать их для своих упряжек. Но, как правило, эти псы были ленивы, слабо обучаемы и плохо управляемы. Многие из них гибли в драках с чукотскими собаками прямо в упряжках.
Но летом 1954 года кутята, которых нёс в ведре пограничник, были не похожи на щенков немецкой овчарки. Они были пушистые, с круглой мордочкой и обречёно молчали, а не скулили, как бывает со щенками, которых оторвали от мамкиной сиськи.
Это ощенилась служебная собака Резеда. По недосмотру инструктора она, находясь в командировке в Хатырке, улизнула из вольера3, повязалась с волкодавом и чукотскими лайками – хаски.
Когда на свет появились некондиционные щенята, пограничное начальство неделю находилось в недоумении. Они отчитывались перед вышестоящим командованием не только за каждый помёт4, но и каждого щенка. А что можно было сказать о появившихся щенках, в которых было намешано, кто знает, чьей крови.
Но, когда ощенилась другая служебная собака – Роза, – принесла девять щенят, то решение пришло само собой: щенят Резеды утопить, а к ней подложить половину щенков Розы.
Так и сделали. И вот теперь ребята окружили молодого пограничника, идущего выполнять не очень приятную команду начальства.
«Дь-дяденька п-пограничник, – начал подготовительную работу Мишка, который сильно заикался, – а что это за пэ-порода т-такая с-стран-ная? Д-дайте, п-пожалуйста, это пэ-пээсмотреть».
Дяденька – пограничник, на вид лет 18-19-ти, и которому совсем не хотелось заниматься этой до жути неприятной работой, остановился и с удовольствием стал объяснять ребятам, что служебная собака Резеда ощенилась и что случилась вот такая незадача, и теперь он несёт щенят топить.
«Товарищ Люськин! Как вы выполняете распоряжение командира!?» – послышался суровый голос. Рядом стоял старшина Гуль. Его глаза прямо сверлили говорливого подчинённого.
«А вы, ребятишки, ступайте домой, нечего вам делать на бухте. Не дай бог, кто-то со льдины упадёт и утонет. Вот родителям будет горе». И он осторожно, но твёрдо стал заворачивать Мишку и подоспевших к месту сбора других детей в сторону посёлка. Ребята сделали вид, что уходят, но за первым же бараком5 рванули в овраг и выскочили на бухту под обрывом, на котором старшина давал нагоняй пограничнику. Тот оправдывался, говорил, что никогда не занимался таким делом и не сможет утопить щенят.
Тогда опытный Гуль взял ведро и начал спускаться с откоса к бухте. Конечно, он сразу увидел ту же стайку ребят, которых пять минут назад отправил в посёлок, а так как он был разгорячён разговором с неисполнительным пограничником, то стал кричать на ребят, что сейчас поймает их, надерёт всем уши и расскажет обо всём родителям.
