Глава первая
Суточные дежурства редко проходили без непредвиденных сложностей. В минуты затянувшейся паузы сквозь тучи прорезались тусклые огни небосвода, а их плавные тени исчезали в ложбинах косых карнизов. Жажда мучила пересохшее горло, но дух привык стяжать себя и не поддавался на телесные провокации.
Скорый вызов не обещал приятных вестей. Смену подняли после полуночи, когда добрая половина спасателей пытается отдохнуть, но разве расслабишься в постоянном ожидании террады о помощи?
Диспетчер указал адрес на северо-западе. Максим Сергеевич Маликов вкалывал сутки через двое, в коротких перерывах приводя в порядок дурную голову. И сейчас он пытался вздремнуть, делая вид, что вызов его совсем не заботит.
Звонок поступил от женщины с жалобами на острую боль в животе, умоляющей вызволить ее из запертой квартиры, так как замок заел и не выпускал хозяйку на лестничную площадку. Бригада выехала молниеносно, прихватив тяжеленный ящик с медицинскими принадлежностями и подручными средствами.
Ночь сияла прохладой. По старой привычке Маликов носил синий хирургический костюм. Для тепла он накинул потускневший, но довольно опрятный халат, спрятав в грудной карман салфетки и шариковую ручку. Рабочий настрой был откровенно паршивым.
За Маликовым рванул фельдшер, несуразный молодой парень, подстриженный под полубокс, с наколкой тарантула на шее и нелепыми бакенбардами, но с достаточно проницательными глазами, чтобы не промахнуться иглой и ввести лекарственный раствор любому нуждающемуся. Фельдшера звали Димка, без отчества и фамилии. Димка был новичок, числился совместителем на двух подстанциях и незаметно устроился в службу спасения, лишившись последнего выходного. После вызова он непременно выкуривал сигарету и угощал доктора, безуспешно боровшегося с никотиновой зависимостью последние годы. Максим никогда не отказывался и принимал угощение, хлопая Димку по плечу и отбрасывая немой укор, словно подсказывая, как тот подло поступает, выступая в роли змея-искусителя.
– Что там стряслось? – раздраженно спросил Димка, завязывая шнурки на истоптанных кедах.
– Кто его разберет, – вяло ответил Маликов. – Диспетчер как всегда толком не объяснила. Мы же привыкли к внештатным ситуациям, когда разруливать нужно на месте. Главное – проверить комплектацию.
Максим глотнул свежего воздуха и запрыгнул к водителю: неприлично древнему, почти трухлявому могиканину в дырявых штанах и просаленной олимпийке. Водила нервно поглядывал на часы и потирал пах, корчась от зуда в промежности.
– Симыч, заводи! Адрес-то получил?
– Получил. Не спеши! Успеем. В том квартале вечно неладное происходит, – укоризненно произнес он, вытирая черные руки масляной тряпкой.
У Симыча последнее дежурство перед долгожданным отдыхом. Он собирался тихо проспать до утра, но снова не вышло. Его сутки получались самые шумные, с приключениями и косяками. Симычу давно пора на покой, и он уже занимался оформлением пенсии, но половину недели крутил баранку, привыкнув существовать в дороге. За долгие годы практики он успел выучить названия основных препаратов и освоить технику оказания первой помощи, иногда помогая фельдшерам из-за дефицита кадров, разбираясь даже в клинике неотложных состояний. Симычу повезло занять новую карету, и не отечественную «Газель», ломавшуюся через каждый месяц пробега, а дорогую немецкую лошадь с лихим разгоном и кондиционером. Водитель оперативно освоил борзую кобылу и не давал ей спуску, успев помять бока о бордюры и удариться передником в фонарный столб.
Тронулись. Под звездным небом мчаться вызволять попавших в беду – одно удовольствие. Перед взором открываются манящие просторы. Никто не заставит ждать в километровых заторах, разве что обгонит пьяный лихач, борзый таксист или кортеж с мигалками, запоздалый план-перехват или гусарский разъезд с куртизанками на субботник.
